— Так это были громобои?
— Как вы догадались, Холмс?! — Яна залилась неприятным саркастическим смехом, не отвлекаясь, впрочем, от поисков отсутствующих денег. — Ты же сам говорил, громила в маске что-то там балакал про великий русский народ. На этом у нас только громобои выезжают. У них все, кто против них — не русские. Делай выводы.
— Может, он просто так сказал. Из патриотических побуждений.
— Дурак? — Яна перестала копаться в сумочке и посмотрела на меня. — Это была чистой воды демонстрация. Демонстрация силы, если ты не понял. Позавчера они украли реликвию, которая нужна им. А вчера показали, что не боятся ответственности за это.
— Зачем?
— Затем… Чтобы все знали. И не рыпались. Ты не одолжишь мне сто двадцать рублей?
— Одолжу. А тебе не кажется, что в стремлении продемонстрировать свою самодостаточность они немного перестарались? Репортажи идут по центральным каналам, куча видео в интернете, и вообще реакция получилась довольно бурной. Что само по себе даже не удивительно. Не исключено, что уже завтра в Младов заявится ФСБ.
— А я, — возразила девушка. — Более чем уверена, что полицейские так никого и не найдут. И не накажут. Разве что уволят пару рядовых милиционеров. А через неделю все предпочтут думать, что ничего этого вообще не было. И будут жить дальше.
— Посмотрим, — скептически хмыкнул я.
— Вот увидишь. Так всегда и происходит.
Но ждать целую неделю для того, чтобы или опровергнуть слова Яны или убедиться в ее правоте, мне не захотелось, поэтому уже на следующий день я поперся в городскую поликлинику. Только не в регистратуру, как было озвучено на кухне у Елены, а в приемное отделение.
— Здрасте! Не подскажете, у вас ли я могу найти раненых в позавчерашних беспорядках? Меня интересуют те, кто получил огнестрельные ранения.
— А вы что, из полиции? — инфернального вида женщина окинула меня взглядом, которому позавидовал бы сам Люцифер.
— Эээ… — тут же запнулся я. — Нет, не из полиции. Но у меня…
— Тогда справок не даем, — отрезала она, а в ответ на мои попытки добиться ее благосклонности безапелляционным тоном заявила: — Будешь здесь шляться — настоящую полицию позову. Или санитаров.
Фиаско, однако.
Попытка прорваться через регистратуру тоже закончилась ничем, ибо меня послали обратно в «приемник». Гиблое дело. Пошел искать сам, слепо надеясь на удачу. Однако помыкавшись с полчаса по этажам да по лестницам и так ничего и не найдя, я совсем приуныл. Какой толк бродить здесь, по этим вековым коридорам с вековой давности ремонтом? Ясное дело, что нужные мне люди находятся в стационаре, куда меня никто не пустит.
Смирившись с поражением, я начал уже искать лестницу, которая привела бы меня к выходу, когда, минуя одну из приоткрытых дверей, услышал доносившийся из-за нее хрипловатый женский голос:
— Лев Александрович, Сазонову отпускаем?
— Нет, подожди немного, — отозвался тот, кого назвали Львом Александровичем. — Я с ней еще переговорю.