Но мысли упорно отклонялись в сторону от предстоящего слушанья, отпихивались от него, как кошка от тазика с водой. Вот бывает же так: если долго чем-то заниматься и настраиваться, то в самый ответственный момент тебя может сбить с толку любая ерунда. А тут и не ерунда даже, а происшествие как минимум регионального масштаба. Интересно, как власти отреагировали? А общественность?

Наконец я не выдержал и за завтраком вместо чтения постановления «какого-то там областного суда», открыл прихваченный из столицы ноутбук и залез в интернет. Мне срочно захотелось узнать, что же это за супер ценная коллекция Юрьевских, которую минувшей ночью, несмотря на охрану, кто-то успел ополовинить. Пока завтракаю, ведь можно?

Никто не возражал.

Пресловутая коллекция представляла собой не что иное, как собрание ценностей из усадьбы Юрьево. Усадьба эта находилась в одноименном селе, в двух десятках верст от Младова. В царские времена тамошние земли являлись родовой вотчиной одной весьма состоятельной графской фамилии. Да, да, графья Юрьевские, ваше сиятельство-с. За свою двухсотлетнюю историю представители рода успели собрать немало реликвий, чем порядком пошатнули собственное финансовое благополучие, однако снискали себе репутацию заядлых коллекционеров. Родоначальником коллекции стал граф Александр Петрович Юрьевский, живший еще в начале позапрошлого века. Сей почтенный господин какими-то темными путями (насколько темными, станет понятно чуть ниже) заполучил себе в собственность саблю князя Андрея Младовского — дяди Ивана Грозного и одного из последних удельных правителей Руси. Реликвия ценнейшая, особенно учитывая тот факт, что граф приходился князю Андрею земляком и, пусть и очень дальним, но родственником. Потомок Рюриковичей, ага. Сам Младовский, будучи мужчиной в самом рассвете сил, по навету недоброжелателей угодил в опалу — обычное дело в те времена, учитывая личность правителя земли Русской. А вслед за тем бедолагу отправили в темницу — тоже привычный сценарий, тогда многие сидели. Там, в темнице, князь помер то ли от яда, то ли от асфиксии верхних дыхательных путей — ну, все всё поняли, правда же? Летальный исход, конечно же, был обеспечен благословением его венценосного племянника, которого в те времена еще не называли Грозным, а именовали чуть менее поэтично — Кровавым. Фамильное оружие князей Младовских пропало в запасниках царской сокровищницы, где про него, как водится, все тут же забыли. И безвинная сабля пролежала в темном сундуке больше ста лет, пока снова не увидела свет божий при…

Ну, конечно же, при Петре Первом! Основатель моего любимого города, как мог, изыскивал средства для войны со Швецией, которая по состоянию на 1701 год складывалась не очень успешно (Нарвская конфузия, все дела), а потому потрошил любые закрома, до каких удавалось дотянуться. Дотянулся он и до сундука с сабелькой, которая ушла в заклад, да не абы кому, а самому Федору Ромодановскому — был такой государственный деятель, очень харизматичный дяденька.

В тот момент никто уже и не помнил, кому на самом деле принадлежит старинное оружие, эфес которого украшали многочисленные каменья и золотая скань, а клинок был выкован из лучшей персидской стали. Во время очередного раздела Польши, случившегося под конец XVIII века, сабля переехала из Москвы в имение потомков Ромодановского под Варшаву, где спустя три десятка лет попала в руки французских молодчиков Бонапарта, которые маршировали… Ну да, как раз в сторону Москвы.

О том, что было дальше, знает любой школьник. Для нашей истории важно лишь то, что молодой майор граф Александр Юрьевский после войны привез в свою родовую усадьбу под Младовым красивую саблю, взятую в Тарутинском бою. Каково же было его изумление, когда один из друзей графа, увлекающийся стариной молодой поручик, признал в трофее клинок предательски убитого князя Младовского! Сомнений быть не могло: имелась и старая парсуна (то есть, портрет) князя Андрея, изображенного с саблей на боку.

Так спустя две с половиной сотни лет семейная реликвия княжеского рода вернулась на свою вотчину.

Вдохновившись саблей (продать ее он не согласился ни за какие деньги), Александр Петрович начал разыскивать и выкупать прочий дорогостоящий хлам, когда-либо принадлежавший венценосным особам. Денег у него хватало: в статье про это ничего не говорилось, но подозреваю, что из боя с французскими мародерами граф вывез не одну лишь сабельку. Так или иначе, поиски продвигались вполне успешно, ибо в давние времена, когда каждый второй город на матушке-Руси являл собой отдельное государство, местных посаженных монархов из числа потомков Рюрика имелось более чем в избытке. И почти все они оставляли наследников. И наследство.

Однако найти — это еще полбеды. Дворянские семьи, обладавшие тем или иным сокровищем, с большой неохотой расставались с оставшимися от седых предков золотыми и серебряными финтифлюшками. Только исключительно стесненное финансовое положение могло заставить их решиться на продажу, чем и пользовался впавший в собирательство граф Юрьевский. За свою долгую жизнь Александр Петрович, спустив немалое состояние, разжился аж дюжиной предметов, ранее украшавших покои великих и не очень князей. Разумеется, ценность представляли не рядовые вещи, а особенные, единичные. Те, которые что-либо значили для владевшей ими особы или, хотя бы, для истории. В ином случае коллекция была бы значительно больше. Славное дело, пусть и не с таким размахом, было успешно продолжено потомками графа. К октябрю 1917 года в усадьбе Юрьево скопилось примерно три десятка «княжеских» предметов: оружие, утварь, одежда, украшения и даже предметы личного пользования — все они были выставлены в большом зале графского особняка. Впрочем, коллекция теперь уже не увеличивалась, а наоборот, сокращалась. Последний хозяин усадьбы, граф Николай Николаевич, испытывал определенные проблемы с кредитами и потихоньку распродавал накопленное добро. Однако распродать все не успел. Революция положила конец как дворянству в целом, так и любым атрибутам роскоши в частности. Усадьба Юрьевских была разграблена — с тех пор она стоит необитаемая, — а коллекция пропала. Считалось, что Николай Николаевич, чувствуя неладное, заранее распорядился вывезти сокровища за рубеж, однако сам выехать не успел: был перехвачен на границе, посажен в тюрьму, а позднее расстрелян людьми в буденовках.

Но поиски коллекции, точнее, оставшихся от нее двадцати трех предметов, так и не увенчались успехом. Искать начали уже после Великой Отечественной, когда в народ просочились слухи от переживших «чистку» бывших слуг графа. Искали не очень тщательно и, как итог, ничего не нашли. Тогда стали возникать альтернативные версии. Например, что ценности были присвоены мародерами и безжалостно распилены ими на куски драгметалла. Или что их, этих самых сокровищ, никогда и не было. В любом случае, до конца века никакой информации о пропавшей коллекции больше не появлялось. Однако на излете девяностых в прессе стала муссироваться гипотеза, что часть сокровищ могла сохраниться в подвале особняка, в одном из замурованных тайников. Кто был автором гипотезы, неизвестно, однако в Юрьево ломанулись толпы энтузиастов с металлоискателями. Но многочисленные дилетантские раскопки, как и все предыдущие, закончились большим пшиком: ни в усадьбе, ни в окрестностях не удалось обнаружить ничего кроме кучи металлолома, ржавевшего в земле еще с царских времен. Тут же выдвинули новую теорию: коллекция была обнаружена и вывезена немцами в 1941 году, когда Младов был оккупирован гитлеровскими войсками. Казалось, слух так и останется слухом, пока в конце прошлого года археолог-теоретик Борис Ааронов не указал-таки на карте точку, где должен был скрываться клад. И этот самый клад там действительно нашли. Всего четыре предмета: сабля Андрея Младовского, золотой оклад, ожерелье византийской принцессы и парадный рыцарский доспех польской работы. Что любопытно, истлевший холстяной сверток был обнаружен всего в двух сотнях метров от заброшенного особняка, под фундаментом позабытого семейного склепа Юрьевских. Каждый день десятки людей проходили мимо заваленной булыжниками канавы, и никому не пришло в голову, что это — останки когда-то стоявшей здесь постройки. Сокровища немедленно были переданы в местный краеведческий музей при монастыре, в дальнейшем их планировалось перевезти в Москву для досконального исследования, но… Не успели. Нынешней ночью кто-то проник в здание музея и похитил два из четырех экспонатов: саблю и ожерелье.

Такая вот «Бронзовая птица».

Взглянув на часы, я не удержался от пары крепких слов, после чего вскочил, как ужаленный, и со всех ног помчался в суд.