— Мой Повелитель. С ночного облёта не вернулись четыре особи из отряда низших химер, — произнёс вставший на колено парень, чьё лицо было скрыто тёмным капюшоном.
— Вы отправили кого-то на разведку для выяснения обстоятельств? — на троне, что был выбит в самой стене пещеры, восседал седовласый мужчина. Его лицо было дряхлым, что говорило о немолодом возрасте. Однако в совершенно тёмном зале, в глуби пещеры, его белые глаза излучали свет.
— Конечно, мой повелитель. Отряд, состоящий из пяти химер первого ранга, — хищно улыбнулся слуга.
— Отдай приказ оставить одного из врагов в живых для будущего допроса. И чтобы заблокировали ему ману, — скрипучий голос разносился эхом по всей огромной комнате.
— Будет исполнено, — парень в капюшоне встал, — с вашего позволения я откланяюсь, — и, развернувшись, покинул залу, обходя небольшие статуи, что стояли на пути, будто в полной тьме видел так же, как и обычный человек в полдень при свете солнца.
Очередная атака монстра прошла в опасной близости от головы Эвелин. Девушка вновь пошла в бой, однако и в этот раз её удар не нанёс никаких повреждений крабу-гуманоиду с его толстым панцирем.
К удивлению, способности вновь перестали действовать как надо, будто взбесились. А это значило одно: колебательная установка Зена перестала работать. Причины могли быть разными: от банального сбоя до атаки врага. Именно из-за отсутствия стабильного фона маны Эвелин приходилось тяжело сражаться с врагом, используя только физические навыки.
Единственное, что помогало ученице эльфа, так это медлительность противника. По сравнению с ночными тварями он просто улитка. Их скорости — это как небо и земля. Если первых можно сравнить с ночными убийцами, ассасинами, то второго с каким-нибудь непробиваемым юнитом, который идёт впереди всей группы и принимает на себя входящий урон.
Вновь выпад клешни. Эвелин поднырнула под конечность врага и замахнулась для удара. По её расчётам, краб-гуманоид не должен был успеть среагировать.
По сути, так и случилось. Клинок девушки аккурат вошёл в сочленение панциря врага и впился в мягкую и податливую плоть. От такой наглости чудовище завопило и хотело было вернуть свою клешню, но поздно. Меч Эвелин с невероятной лёгкостью её отрубил.
Огромная, размерами с человека в высоту и с двух в ширину, конечность упала на иссохшую землю в опасной близости от девушки. Из обрубка, на месте которого была отрубленная клешня, невероятным фонтаном хлынула кровь, окрасив всё близлежащее в алый цвет.
Ученица эльфа не стала исключением и через секунду была покрыта красной жидкостью с ног до головы. Ей повезло вовремя закрыть глаза, иначе лишилась бы зрения. В крови этого чудовища находится что-то едкое, хоть и не настолько, чтобы прожечь насквозь кожу.
Примерно два слоя было прожжено на участках тела, которые не закрывал доспех девушки: эпидермис и дерма. Гиподерма, хоть она и является лишь жировой клетчаткой, осталась целой, «кислотной крови» не хватило для дальнейшего растворения.
Со второй клешнёй возиться девушке не пришлось. Скорее всего, как думала ученица Арчибальда, этот монстр происходил от краба манящего, у которого одна конечность имеет огромные размеры и несет функцию боевой. Вторая же довольно маленькая. Меньше, чем лапы, на которых он передвигается.
Помимо такой вот особенности с конечностями, у этого вида крабов имеются посаженные на концах стебельков фасеточные глаза. Именно это сыграло ключевую роль в плане Эвелин, который обеспечил ей безоговорочную победу.
Только она собиралась в мощном прыжке одним взмахом отрубить глаза своему врагу, чтобы получить максимальное преимущество, как тут же начались странные движения по всей поверхности краба-гуманоида. Буквально через десять секунд весь панцирь пошёл трещинами. «Вот он! Мой шанс!» — воскликнула в мыслях Эвелин.
Как только куски панциря начали отпадать от тела монстра, девушка со всей силы сделала рывок, а затем прыжок в его сторону. Подлетая непосредственно к тому участку, где только что откололся кусок природной защиты, ученица эльфа занесла меч.