Селестин стояла возле двери на террасу и всматривалась в ночь. Все, что она видела, — отражение ее собственного напряженного лица на фоне темноты и, вдалеке, — комнаты позади. Она допила порцию выпивки и взглянула на часы. Чуть больше девяти, а Поль еще не вернулся. Что он говорил утром? Обед с планировщиками? Господи, сколько же на это нужно времени? Уж точно к этому часу он должен быть дома.
Селестин прошла к камину, каблучки ее туфель зацокали по плиткам пола, потом звук шагов заглушил ковер. Она поставила на кофейный столик стакан, взяла сигарету из серебряной коробки и прикурила.
И впервые за день позволила себе признать это. Принять это. Подумать о вещах, от которых отмахивалась.
Поль не обедал с планировщиками. Он обедал — или что там еще делал — с любовницей. Кто бы она ни была. Той, которая знала, как его завести, которой нужно было лишь шевельнуть пальцем, чтобы он отменил все их планы. Грозовая туча на горизонте, угроза их будущему. Каким дураком он себя выставляет! Если дети когда-нибудь узнают...
И потом, как он мог сделать такое? Поставить их жизнь на кон. Под угрозу все, что у них есть. Она просто должна развестись с ним, вышвырнуть его. Довольно.
Проблема, конечно, в том, что она слишком его любит, что он ей небезразличен. Другие жены просто пожмут плечами, довольные тем, что есть кто-то еще, чтобы разделить с ними груз, кто-то еще, чтобы потакать грубым прихотям их мужей. И Селестин это изумляло. Тому, как они упиваются предательством. Потому что это и есть предательство, думала Селестин. Предательство.
Но с нее достаточно, все должно измениться. Настало время ультиматумов, время платы по счетам. Время устроить остаток своей жизни, то, что от нее осталось, с мужчиной, которого она любит.
Позади открылась дверь в гостиную, и вошла Адель.
— Накрывать к обеду, мадам?
— Здесь, пожалуйста, Адель. Сегодня я буду обедать одна.
Адель кивнула и вышла.
Селестин загасила сигарету и скрипнула зубами. Но так будет недолго, подумала она.
36
Когда на следующее утро Жако приехал в полицейское управление, на доске происшествий в комнате группы уже был вывешен самый свежий комплект фотографий. Черно-белые и цветные. Длинная нитка соединяла их с флажком, который он вчера воткнул в «Аква-Сите». Жако остановился, чтобы на них взглянуть. Тело лежало на площадке из камней. Шапка рыжих волос зализана водой назад. Беспомощные, бесполезные конечности вытянуты. Глаза закрыты. Губы чуть-чуть приоткрыты. Крупный план царапин на груди, злой красный цвет на цветных фотографиях, превращался в три серые полосы на черно-белых снимках. Еще одно безымянное тело. Сколько же понадобится времени, чтобы узнать ее имя...
«Где-то, — думал Жако, входя в кабинет, — где-то там ты задумываешь нехорошее. А я собираюсь тебя поймать».
Гасталя нигде не было видно, поэтому Жако набрал номер его мобильника.
— Да? — Голос Гасталя накладывался на фоновый шум трафика. Он был где-то на улице.
Жако рассказал ему о спортзале «Алле-Алле» и о том, что три убитые девушки были членами этого клуба.
— Неплохо, — отозвался Гасталь. — Неплохо.