Она отпустила занавеси, вышла в спальню, взяла с прикроватной тумбочки часы, которые он подарил. Он будет здесь через несколько минут, подумала Анэ. Всегда пунктуален. Точно через час после первого телефонного звонка. Вот и все, чем она располагала. Час. Если бывала свободна и отвечала на звонок. Это Анэ и сделала ровно пятьдесят три минуты назад. Поставила «Ролекс» немного позади прикроватной лампы, таким образом, чтобы видеть время без особых усилий.
Анэ подошла к гардеробу, нетерпеливо осмотрела одежду, затем повернулась к кровати. Слишком жарко для одежды, решила она. А какой смысл вообще, если одежда будет на ней ровно столько времени, сколько ему понадобится для того, чтобы налить себе выпивку?
Она наклонилась и подняла с кровати шелковое одеяло. Не то ли самое, что он подарил? Анэ подержала его, пытаясь припомнить, потом с уваженным кивком натянула на него пододеяльник, потянув за завязки. По крайней мере он щедрый любовник. Вся одежда, безделушки и маленькие удовольствия... Не то что некоторые... У туалетного столика она поправила воротник и брызнула духами на запястья, провела ими по шее и между грудей.
Еще есть одна-две минуты.
Впервые Анэ призналась себе, что нервничает. Это не тот человек, которого можно дурачить. Пока она была его любовницей, то успела довольно насмотреться и наслушаться, чтобы узнать его злобный мелочный характер. Ну и что? Она проделывала это и раньше, все срабатывало. Так почему, убеждала она себя, не сработает еще раз?
Если не считать, конечно, что ставки выше. На этот раз она и в самом деле беременна.
Анэ сердито покачала головой: «Не будь сентиментальной. Именно сейчас нужно быть сильной».
Просто взять деньги. Разумную сумму — сколько он легко может себе позволить, а ей, чтобы заработать, потребуются годы. Потом бежать. Исчезнуть. Лондон, возможно. Может быть, Женева. Нет-нет, подумала она. Слишком холодно.
Анэ начала задумываться о возвращении домой на Мартинику, когда послышался дверной звонок. Ее любовник. Поль Баске.
34
К тому времени как Жако вывел из подземного гаража свою машину, было немного за шесть, и, как обычно, он раздумывал, чем заняться вместо того, чтобы ехать домой в Мулен.
Последние три ночи он в глубине души ожидал — вернее, надеялся, — что откроет дверь квартиры и увидит там Бони, развешивающую в гардеробе свою одежду, прицепляющую назад занавески, раскаивающуюся, просящую прощения, желающую начать все сначала. Она улыбается ему, как прежде улыбалась. Тянется к молнии на юбке или просто, извиваясь, освобождается от нее. Но каждую ночь квартира по-прежнему оставалась холодной, пустой, заброшенной. Поэтому-то, если не считать кролика мадам Фораке, Жако ел не дома. Было похоже, что в этот вечер он сделает то же самое.
Не то чтобы у него не было возможности это изменить. Он собрался уходить из кабинета, когда в дверь постучала Изабель Кассье с докладом по интернет-компании, которую она отследила, компании, которая купила и демонстрировала снимки Вики Монель. Судя по записям, они заполучили последний комплект фотографий месяц назад у агента в Париже.
— Поэтому я выследила его и заставила сообщить имя фотографа. Один парень в Тулоне, — говорила Изабель, поправляя черный локон. — И имена моделей, с которыми она... вместе изображена. Может, одна из них?
Жако был доволен и сказал ей об этом. Она улыбнулась, а потом совершенно неожиданно предложила выпить — с улыбкой на губах легко постучала папкой себя по бедру. Ошибиться в ее намерении вывести ситуацию за рамки просто выпивки-с-коллегой-после-работы было нельзя.
Какое-то мгновение Жако не совсем понимал, как реагировать. Она хорошая девочка, Изабель, трудолюбивая, добросовестная и симпатичная в своих дерзости и озорстве. Ясно, что и наглости ей не занимать... так вот к нему прийти. К своему боссу. И хотя он не уверен, но было ощущение, что она не в первый раз пробует что-то, заигрывает... Правда, не было ничего столь откровенного, столь... недвусмысленного.
Не желая обидеть ее, Жако воспользовался простым выходом из ситуации — сказал, что не может, мол, у него встреча кое с кем. Но все равно спасибо. Может, в следующий раз. Словно он совершенно не заметил ее намерений.
— Конечно, никаких проблем, — отозвалась Изабель, словно другого и не ожидала. Но от нее оказалось непросто отделаться. Дойдя до двери, она обернулась, поднесла уголок папки к губам и одарила его еще одной едва заметной озорной улыбкой, словно утверждая: «Я уверена, рано или поздно ты сломаешься». А потом ушла.
Теперь же, десять минут спустя, выезжая из подземного гаража, Жако почти сожалел, что не принял приглашения. Было бы неплохо иметь компанию, кого-нибудь вроде Изабель, чтобы скоротать время, и, надо сказать, он не без труда убедил себя ни за что не заходить слишком далеко. Всего лишь пару порций выпивки. Может, ужин где-нибудь. Что плохого? Лучше, чем возвращаться в пустую квартиру. А если возникнут трудности, просто показать ей кольцо, широкое серебряное кольцо на безымянном пальце. Чтобы отпугнуть ее, позволить с легкостью отыграть назад. Кольцо, которое подарила ему Бони. Не настоящее обручальное, а залог. Так она сказала. Залог ее любви. Она надела кольцо ему на палец спустя месяц, как они познакомились, а он все еще носит его и не думает снимать.
Свернув с Ле-Панье в сторону Старого порта, Жако поехал назад в город, подальше от квартиры на Ла-Мулен. На рю Аксо, решил Жако. Обед в «Ла Куполь», затем несколько порций выпивки в «Галант», чтобы добить себя. Потом, когда фокус перестанет наводиться и усталость возьмет свое, он спокойно поедет домой, один, в кроватку, где провалится в глубокий сон.