— Они оба утонули.
— Утонули? Вы шутите?
— Абсолютно нет, мадам.
— Итак? Рассказывайте.
— После ареста Перо Лескюр отправил пару своих ребят в Вийяр, чтобы там порыться. Как следует из полицейских архивов, ее отец умер первым. Примерно сорок лет назад. Семья владела небольшой фермой, несколько гектаров за Болинье. Летом кукуруза, рыба, несколько уток. Он чистил канал между двумя прудами, когда прорвало плотину. Потоком воды его швырнуло на другую плотину, и все было кончено. Смерть в результате несчастного случая.
— А мать?
— Мать Перо умерла десять лет спустя. Причина смерти — сердечный приступ, когда она находилась в ванне.
— Невероятно.
— Но это еще не все, — продолжал Жако, оставив самое интересное на десерт. — Сначала ее изнасиловали.
После секундного замешательства мадам Боннефуа снова заговорила.
— Они нашли, кто это сделал?
— Они потерпели неудачу. Никаких подозреваемых. Никаких арестов.
— А что же дочь? Ей сколько было — пятнадцать, четырнадцать лет? Она что, ничего не видела, не слышала?
— Как записано в протоколах, спала. Ничего не видела и не слышала. И еще кое-что. Парни Лескюра в Вийяре напали на след журналиста, который писал об этом деле для местной газеты. Старик уже на покое, по имени Давид. По его словам, это была не самая счастливая семья. Отец пьяница, мать любительница покричать и подраться. Люди, с которыми он беседовал после ее смерти, похоже, считали, что «так ей и надо». Ее не любили. Ходили слухи, что она, возможно, в ответе за смерть мужа. Известно, что у него был проломлен череп, но это списали на мощь потока воды, который ударил его о створ плотины. Как бы там ни было, но никто не сказал о ней доброго слова, но все жалели дочь.
— С ней жестоко обращались?
— Кто может сказать, мадам? Это было давным-давно.
— Так где же она теперь, дочь?
— В полицейской тюрьме в Гренобле. Но ненадолго. Лескюр говорит, ему придется освободить ее для клинического обследования. Если она не заговорит, не станет сотрудничать со следствием, у него не будет выбора.
— Возможно, медики прояснят что-нибудь с ней.
— Я не испытываю особого энтузиазма.