— Нет. Я имею в виду... Я знаю мужа. Вероятно, это не первый раз, когда он... пошел на сторону. И, видимо, он не стал бы последним. Просто... это было не важно. Я уверена, вы поймете, старший инспектор.

Однако Жако не убедили ни сделанное с тихим достоинством признание, ни ее спокойная покорность. Впереди намечалось что-то еще. Ему нюх это подсказывал. Он почти ощущал это на вкус. И он продолжал:

— Скажите, мадам, вы водите машину?

Селестин кивнула, затем удивленно посмотрела на него, будто не понимала, куда Жако клонит, к чему ведет. Ей не пришлось долго думать.

— Могу я спросить, машину какой марки, мадам?

— «Ситроен-икс-сара», — ответила она.

Жако кивнул.

— Вероятно, вам будет интересно узнать, мадам, что «ситроен-икс-сара» видели на авеню Корбузье. В Эндоме, где жила убитая. Вчера поздно ночью. Об этом сообщил прогуливавший собаку мужчина.

Конечно, это было ложью, но Жако сыграл в ту же игру с ее мужем — подпись на квитанции об уплате кредитной карточкой, — и получилось. Поэтому он не видел причины не попробовать этот же трюк с женой Баске. Просто поблефовать, чтобы выбить ее из колеи. Вот и все.

— А позднее «ситроен» заметили на Корнишской дороге, — продолжал он. — Стоящим на эстакаде над Вайон-дез-Офф. Где тело мадемуазель Куври было сброшено в воду.

Минуту в комнате висела тишина, пока смысл сказанного укладывался у них в головах.

Селестин Баске поежилась, обмотала вокруг себя рукава кардигана.

— Даже не представляю, что вы имеете в виду, — начала она, но голос дрогнул. — Если вы хотите сказать, старший инспектор...

— Думаю, мадам, вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать.

— Это становится смешным, — вступил в их диалог Баске.

Жако отметил, что его слова прозвучали несмело. Мужчина не знал, что еще сказать, как продолжить. Баске известно что-то, чего они не знают. Что-то о жене. Связанное с тем, как они устраивались спать.

А этого для Жако было достаточно. Он засунул руку во внутренний карман, вытащил пластиковый пакет, потянулся и положил его на стол Баске. Тяжелый посеребренный нож для бумаг глухо стукнул по деревянной «крышке стола.

Эффект был именно тот, какого Жако и хотел. И Баске, и его супруга с ужасом уставились на оружие. Золотая рукоять и серебряное лезвие блестели на свету, пятна крови еще виднелись на внутренней стороне пластика.

— Орудие убийства, — сообщил Жако. — Вы, конечно, видели его прежде, мсье.

Но Баске молчал. Жако был готов к этому.