65

Возле дома его ждали. Двое вышли из серого «пежо», пока он платил за такси — один крупный, с появившейся в конце дня щетиной, его напарник, меньше, старше, подвигал плечами, словно разминал их, поддернул манжеты рубашки, — и, застегивая пиджаки, направились к нему. На машине не было знаков, указывающих на ее принадлежность, на мужчинах не было формы, но Карно сразу понял, кто они.

Расстояние между ними было метров двадцать и неумолимо сокращалось. Врожденное чутье шепнуло Карно, что нужно разворачиваться и бежать. Так он и сделал.

Прежде чем копы успели осмыслить реакцию Карно на их появление, по тротуару со звоном покатилась горсть монет. Таксист начал ругаться, а разделяющие их двадцать метров стали всеми тридцатью, и расстояние увеличивалось. Работая локтями и поджав губы, Карно рванул к углу, высматривая разрыв в утреннем движении на улице. Когда он появился — или только наметился, если такое вообще возможно субботним утром в Бельсюнсе, — он прыгнул на дорогу и начал петлять между машинами словно тореадор, выделывая пируэты вокруг багажников, бамперов и капотов, не обращая внимания на рев клаксонов и визг тормозов.

Он не оглядывался, потому и не заметил, что мужчины разделились. Да если бы и заметил, это не имело бы значения. Карно знал, куда направляется, знал, что может уйти от них. Хоть они и копы, но он ориентировался в улицах и переулках этого города лучше всех, знал каждый закоулок так же хорошо, как лицо, которое каждое утро видел в зеркале.

Накануне они застали его врасплох — никакой возможности убежать. Но у него было алиби — он готовил завтрак, и они убрались ни с чем. Теперь снова пришли, и это плохая новость. Только не сегодня. Только не в этот уик-энд. Этот уик-энд занят, и он не мог позволить себе транжирить время в комнате для допросов на рю де Левеше.

В процессе бега мысли Карно вертелись так же быстро, как переставлялись ноги. «Понимаю, что им нужно. Опять Вики. Они обложили меня, сомнений нет. И все из-за говорливого Вреша. Гад татуировщик дал полиции наводку. Пальцы у Голландца когда-нибудь срастутся, но ему придется свое имечко пристроить в другом месте — татуированная кожа размером два на четыре дюйма, аккуратно срезанная бритвой со скальпа и намотанная на сломанные пальцы. Все это должно стать ему полезным уроком».

Однако тут же Карно взвесил и другую возможность. Может, это как-то отдаленно, но имеет отношение к женщине в бассейне. Жене де Котиньи. Об этом непрерывно верещали по телевидению накануне вечером. Возможно, де Котиньи заподозрил, что смерть жены связана с шантажом — легкое напоминание для убедительности, чтобы не отвлекался от работы по добыванию разрешений на застройку. И он, быть может, что-нибудь рассказал полиции. Описал ситуацию, прежде чем уйти и застрелиться.

Карно заскрипел зубами, глубоко вздохнул и побежал дальше. Де Котиньи мертв. Кто бы мог подумать? Теперь им придется искать кого-то другого, чтобы прижать; кого-то, чтобы подставить. Потому что Карно знал — очередная пара ягодиц в кресле руководителя планирования не испугает Рэссака, который что-то замыслил.

В Канебьер Карно осмелился бросить взгляд назад. Ничего не увидел. Потом, воспользовавшись тем, что зажегся зеленый свет, припустил через дорогу. Через тридцать метров он свернул направо и еще раз направо, на рынок Капуцинов, где впервые позволил себе замедлить бег. Проталкиваясь через утреннюю толпу людей, пришедших на рынок, работая плечом и локтями, чтобы пробить себе дорогу, он вновь обернулся, но не увидел ничего особенного в потоке покупателей за спиной. По его оценкам, он оторвался метров на пятьдесят, может, больше. Достаточно, чтобы повернуть и затеряться.

И рынок Капуцинов для этого самое подходящее место. Хоть толпа покупателей и прилавки замедляли его продвижение, этот узкий проход давал возможность скрыться, чем он и пользовался бессчетное количество раз. На полпути Карно резко повернул налево, между рыбным прилавком и грудой сморщенных фиников и розовых помидоров, в крытый переход, уходящий в обратном направлении, крю дю Мюзе. Проход был такой узкий, что преследователи пройдут мимо него, не заметив. Еще пять минут, и он в безопасности.

Сворачивая с Мюзе и направляясь к бульвару Гарибальди, он понял, что его единственная проблема в том, что, имея на хвосте копов, он должен держаться подальше от своей квартиры. Потом он вспомнил о Сильвьен. Всего в четырех кварталах отсюда. Может залечь там. Прекрасно.

Шагая по Гарибальди, Карно опять оглянулся. Чисто. Он замедлил шаг и остановился возле газетного киоска на углу Моке, осмотрел полки с журналами, перевел дух, смахнул со лба пот, посматривая вверх-вниз по улице.

Он уже собрался уходить, как почувствовал ствол пистолета у шеи за ухом и услышал скрипучий шепот:

— Я тоже знаю эти улицы, мсье.

66

Первым Бенедикт увидел Гаса Делахью, брата Сьюзи, который спустился, чтобы сообщить номера комнат для подноса багажа — груды однотипных чемоданов и кофров фирмы «Луи Вюитон», которые в последние несколько минут подтаскивались в вестибюль «Нис-Пассед». Понимающий кивок консьержа, и свернутые банкноты появились из кармана брюк Делахью. Банкноты развернулись и плавным движением перекочевали в руку мужчины.