— Букард уже давно в постели…

Она со значением посмотрела ему в глаза:

— Выполняйте.

Он отошел к окну.

— Есть ли у вас какие-то соображения о том, где сейчас эта женщина? — спросила Лунд.

Вебер посмотрел в листок перед собой, что-то отчеркнул зеленым маркером:

— Скорее всего, здесь.

Скоугор взяла у него листок, пробежала глазами написанное, потом передала полицейским.

— А как же пресса? — спросила она. — Если они узнают.

Лунд недоуменно пожала плечами:

— Убита молодая девушка. Мы не можем держать это в секрете.

— Вы нас не поняли, — пояснил Хартманн, — речь идет о нашей машине. Если она как-то замешана, мы должны сделать официальное заявление, чтобы никто не обвинил нас в том, что мы что-то скрываем.

— Никаких публичных заявлений до окончания расследования, — потребовала Лунд. — Обсуждать детали дела можно только со мной.

Скоугор поднялась, размахивая руками:

— Мы готовимся к выборам! Мы не можем допустить кривотолков!

Лунд отвернулась от нее к Хартманну:

— Информация, которую вы нам сейчас предоставили, является конфиденциальной. Если вы решите обнародовать ее и тем самым поставить под угрозу ход расследования, я не могу вас остановить. Однако не забывайте о последствиях, а они будут, я вам обещаю, Хартманн.

Вебер кашлянул; Скоугор умолкла. Майер выглядел довольным.

— Риэ, — наконец сказал Хартманн, — я думаю, мы можем подождать. При условии… — Просительная улыбка мелькнула на его губах.

— При каком условии? — спросил Майер.