— Мы хотим знать, кто пользовался ею последним.

Хартманн замер в своем кожаном кресле:

— Это наша машина?

Майер подтолкнул листок к нему поближе:

— Именно так мы и сказали. Можно теперь приступить к делу?

— Я проверю, — сказал Вебер, — но на это уйдет время.

— Почему? — поинтересовался Майер.

— Мы арендуем много машин, — ответил Вебер. — И пользуется ими тридцать человек. Сейчас глубокая ночь. Конечно, кое-кто из наших сотрудников работает и в такое время. Позвольте мне сделать несколько звонков.

Он встал из-за стола и отошел с телефоном в угол.

— Зачем вам столько машин? — спросила Лунд.

— Для нужд предвыборной кампании, — проговорила Скоугор. — Развозить наглядную агитацию, материалы к встречам, плакаты…

— Когда вы посылали машину доставить эти материалы во Фредериксхольмскую гимназию?

— Думаю, в пятницу…

Майер резко дернулся, уперся руками в стол, нагнулся к самому лицу Скоугор и отчеканил:

— Нам ваши догадки ни к чему! Девушка мертва. Мы должны знать…

— Мы ничего не таим, — перебил его Хартманн. — Мы хотим помочь. Но в три часа ночи нам не получить ответы моментально.

— Нанна Бирк-Ларсен была задействована в вашей агитационной работе? — спросила Лунд.

— Нет, — моментально выпалила Скоугор. — Ее нет ни в одном списке.

— Как быстро вы это узнали, — заметил Майер.

— Вы же хотели побыстрее.