— В чем дело?

— Помните тот день, когда Странге ездил в центр для беженцев в Хельсингёре? Я тогда преследовала убийцу Гуннара Торпе. Кто-нибудь проверил алиби Странге?

— Да, — недовольно сказал он.

— Он был с кем-нибудь из оперативников?

— Нет. Они разделились раньше. К чему все эти вопросы?

Она вглядывалась в шумную толпу.

— Где он?

— На задании, — ответил Брикс, пожимая плечами. — Не знаю, почему он вызвался. Я мог бы подыскать кого-то другого.

— На каком задании?

— Надо отвезти Рабена в Хорсерёд. Они сейчас внизу, в гараже.

При слове «Хорсерёд» она тут же вспомнила детский рисунок из Музея Сопротивления. Горестные истощенные фигуры, бредущие по снегу. И, оглядывая стены, снова попыталась представить это привычное здание в те военные годы.

— Вы бывали в Музее Сопротивления? — спросила Лунд, чем ввергла Брикса в полное недоумение. — Здесь, в подвалах, немцы пытали людей. И некоторые датские полицейские тоже. А потом отвозили их в Минделунден, чтобы…

— Мне все это известно, спасибо, — оборвал он ее. — Не сейчас, Лунд. Выпейте чего-нибудь. Постарайтесь немного расслабиться. Если сможете.

Оживленный голос из-за ее плеча воскликнул:

— Леннарт! — Улыбка не сходила с лица Хедебю. — Ты должен пойти и поздороваться с моим мужем. Он так хочет с тобой познакомиться.

— Ага, просто мечтает, — пробормотала Лунд, пробираясь к выходу.