Наверху она остановилась, выравнивая дыхание, огляделась вокруг.

Потом посмотрела на его невыразительное лицо, выхваченное из сумрака светом луны.

— Однако в полицию она не обратилась. Думала, что ее хотят убить, но ни разу не позвонила нам.

Странге пожал плечами:

— Может, не была уверена…

— Она была абсолютно уверена.

— Тогда…

— Она нашла его. Она узнала, кто этот офицер. Кто-то в штабе армии намеренно позволил ему воспользоваться именем Мёллера, они даже сделали новый идентификационный жетон.

Странге обхватил себя руками, пытаясь согреться.

— Драгсхольм узнала, что он работает в Управлении полиции, и сообщила об этом Монбергу. Он ничего не сделал. Другого объяснения тому, что случилось, нет.

— Лунд…

— По-другому факты никак не увязать. И потом мы вдруг обнаруживаем в казармах Рювангена целую кучу серьезных улик, хотя за несколько дней до этого проводили там обыск и ничего не нашли. Ты понимаешь?

Глядя на побелевшую от инея траву, он покачал головой. Лунд подошла к нему, прикоснулась к его куртке.

— Кто-то подбросил улики во время обыска.

— Я был старшим в группе. И я ничего не подбрасывал.

— Значит… — Лунд смотрела ему в глаза. — Это был кто-то другой.

Он положил ей руку на плечо, всмотрелся в ее лицо. Она пыталась прочесть его взгляд. Сочувствие? Или даже жалость?

— То же самое случилось и в прошлый раз, — сказал он спокойно. — Тогда, с Майером, ты тоже никак не могла остановиться, даже когда все было кончено.

— Тогда дело не было кончено. И сейчас не кончено.

— Может, и так. — Он крепче сжал ее плечо. — Но следствие закрыто. Прошу тебя, хватит, ради бога…