– Все… в порядке? – спросила Спенсер.

Мелисса поддернула рукава кофты.

– Да. Все замечательно.

Спенсер поерзала на месте. В субботу на похоронах бабушки она пыталась поговорить с сестрой о трупе Йена, но Мелисса тогда отмахнулась от нее. Тем не менее у Мелиссы должны были быть какие-то соображения на этот счет, ведь когда Йена отпустили под домашний арест, она вроде бы сочувствовала его положению. Более того, Мелисса пыталась убедить Спенсер в невиновности Йена! Может быть, теперь она, как и полицейские, поверила, будто никакого трупа Йена в лесу не было? Что ж, это очень похоже на Мелиссу – она легко могла поверить домыслам возможно нечистоплотных копов против собственной сестры, только чтобы не признавать, что ее любимый человек мертв.

– Правда, у меня все хорошо, – настойчиво повторила Мелисса, словно прочитав мысли Спенсер. – Просто я не хочу находиться здесь, если будут организованы новые поисковые группы и приедет пресса.

– Но ведь копы закончили поиски, – напомнила ей Спенсер. – Просто перестали искать и все.

Тень испуга пробежала по лицу Мелиссы. Она пожала плечами и, ничего не ответив, вышла из комнаты. Спенсер услышала, как она спускается по лестнице.

Хлопнула входная дверь, снизу донеслись негромкие голоса мистера и миссис Хастингс, о чем-то нежно ворковавших с Мелиссой в коридоре. Со своей родной доченькой. Спенсер поморщилась, собрала учебники, надела куртку и ботинки, вышла через заднюю дверь и отправилась в амбар. Проходя через огромный холодный сад, она вдруг заметила что-то слева и резко остановилась. На ветряной мельнице алело слово ЛГУНЬЯ, написанное той же красной краской и тем же стилем, что и на воротах гаража. Красная капля стекла с ножки буквы «Л» на сухую траву. Казалось, будто буква истекает кровью.

Спенсер оглянулась на дом, подумала немного, потом крепко прижала книги к груди и пошла дальше. Скоро родители сами все увидят. У нее не было никакого желания сообщать им эту новость.

Мелисса уезжала из амбара в спешке. На столе стояли наполовину выпитая бутылка вина и наполовину полный стакан с водой, который ее обычно маниакально аккуратная сестра не успела вымыть. В шкафу осталось много одежды, на кровати валялась толстая книга под названием «Принципы слияния и поглощения компаний» с закладкой Пенсильванского университета.

Спенсер бросила свой бежевый саквояж от «Малберри» на кожаный диван, вытащила из переднего кармана компакт-диск с информацией из отцовского компьютера, уселась за стол Мелиссы и вставила диск в дисковод ее ноутбука.

Диск долго грузился, поэтому, чтобы убить время, Спенсер вошла в почту. Последнее письмо в папке «Входящие» было от Оливии Колдуэлл. Ее вероятной матери.

Спенсер прижала ладонь ко рту и открыла сообщение. В нем была ссылка на оплаченный билет на скоростной поезд в Нью-Йорк. «Спенсер, я так счастлива, что ты согласилась встретиться со мной! – сообщалось в письме. – Ты могла бы приехать в Нью-Йорк завтра вечером? Нам столько всего нужно рассказать друг другу! С горячей любовью, Оливия».

Спенсер уставилась через окно на родительский дом, не зная, как поступить. На кухне еще горел свет, мать расхаживала от холодильника к столу, что-то говоря Мелиссе. Если несколько минут назад она вся заходилась от ярости, то теперь на ее лице цвела нежная любящая улыбка. Когда мать в последний раз так смотрела на Спенсер?

На глаза Спенсер навернулись слезы. Она так долго и так упорно старалась понравиться своим родителям… и все ради чего? Она повернулась к компьютеру. Билет оказался на четыре часа дня.

«Здорово, – написала Спенсер в ответ. – Значит, до встречи».

Она нажала на кнопку «Отправить».

Почти сразу же раздалось громкое звяканье. Спенсер закрыла почту и посмотрела, не закончилась ли загрузка диска, но программа продолжала работать. Потом она заметила мигающее окошко мессенджера. По всей видимости, когда Спенсер включила ноутбук, мессенджер автоматически настроился на аккаунт Мелиссы.

«Привет, Мэл, – гласило новое сообщение. – Ты здесь?»

Не успела Спенсер ответить «Простите, это не Мелисса», как появилось второе сообщение.