Поворковав немного о своем юном любовнике, она переключилась на причины моего одиночества.
– Проблема в том, что ты разучилась флиртовать – или я не права?
– Честно, Ло, я даже не смотрю ни на кого.
– Одна улыбка – и парни на коленях перед тобой. Давай, попробуй хотя бы на том официанте, пока навыки не растеряла.
Я посмотрела на собеседницу умоляюще, но она не унималась.
– А как насчет того, высокого, у двери? – Лола кивнула на другого официанта. – Испытай на нем всю силу своей магии.
Стоило лишь установить с этим парнем зрительный контакт, и все пошло как по маслу – он улыбнулся первый, разбив улыбкой лед. Все мои боли на мгновение исчезли.
Лола потрепала меня по руке:
– И совсем не трудно, да? Держу пари, ты осчастливила его сегодня.
– Чепуха. Небось лыбится с утра до вечера, чтобы получить чаевые побольше.
Пока я попивала горький турецкий кофе, она развлекала меня подробностями своей сексуальной жизни. Все могло, конечно, обернуться еще одним трагическим романом, но, по крайней мере, подруга была счастлива. Она прямо-таки лучилась довольством, и омрачать ей праздник было бы неучтиво. Через полчаса я схватила сумочку – пора было возвращаться на работу.
– Ты ведь не забыла про субботу? – Лола выжидающе посмотрела на меня.
Я уже и не помнила, о чем мы договаривались.
– Конечно нет.
Официант, на котором я испытывала свои чары, проводил меня лучезарной улыбкой. Может, Лола права. Когда я в последний раз флиртовала с кем-то? Тысячу лет назад? Не пора ли отбросить осторожность и…
Остаток дня я провела на автопилоте, чувствуя, как стекают между лопаток ручейки пота. Последним пациентом был средних лет мужчина, страдающий болями после автомобильной аварии, случившейся два года назад. Бледное, как у мертвеца, лицо, худой, кожа да кости, и вдобавок ко всему развившееся в пагубную привычку пристрастие к болеутоляющим. Проникшись сочувствием к несчастному, я провела с ним лишних пятнадцать минут.
Уже опаздывая, я взяла такси до полицейского участка. Две вещи не давали мне покоя после просмотра записей с камер видеонаблюдения станции Кингс-Кросс: руки Грешэма, хватавшиеся за воздух, когда он падал на рельсы, и странная обособленность Бернса. Я чувствовала, что должна не подвести его. В окно такси все еще било жаркое солнце. Дождя не было больше недели, и каждый раз, когда я включала радио, фермеры жаловались на потери урожая и понижение уровня воды в водоемах. Проезжая по Лондонскому мосту, я смотрела вниз, на реку. Засуха никак ее не изменила – мутная, бурая, как всегда, вода по-прежнему хранила свои тайны.
Суперинтендант Бразертон ждала меня в своем кабинете. Она была в черном брючном костюме – такой есть у каждой деловой женщины западного мира, – и даже ее акцент не поддавался точной идентификации.
– Я так и не получила вашу лицензию, доктор Квентин. – Суперинтендант отложила ручку.
Я протянула ей конверт, и она жестом предложила мне сесть. Вдоль стены стояли окрашенные в разные цвета картотечные шкафы – привет из далеких восьмидесятых. Надежная и удобная система, позволяющая найти нужное в считаные секунды. Отправив мой конверт в соответствующий ящик, Лоррейн Бразертон мгновенно смягчилась. Должно быть, поместив меня между другими психологами, к услугам которых ей приходилось обращаться на протяжении десятилетий, она испытала некоторое облегчение.