Не дожидаясь ответа, она хлопнула дверцей.

Понукая лошадей, кучер встряхнул вожжами:

— Пошла!

Карета, выбивая колесами рваную дробь по булыжной мостовой, уносилась дальше по темной улице. Проводив взглядом удаляющуюся карету, графиня улыбнулась каким-то своим мыслям и направилась в сторону гостиницы.

В гостях у Августа Петр Алексеевич пробыл три дня. За это время он сумел познакомиться не только с кухней польского короля, но и с его романтическими предпочтениями. И уже на второй час беседы предлагал ему в качестве развлечения молодую баронессу с непривычным для русского слуха именем — Изабелла, при этом добавив, что они не смогут считаться братьями до тех самых пор, пока не поменяются возлюбленными.

В обмен на молодую красавицу Петр Алексеевич предложил польскому королю девку, прибившуюся к обозу под Смоленском. Август только одобрительно защелкал языком, но ему было совершенно невдомек, что таким образом он породнился не только с русским царем, но и с доброй половиной всех обозников.

Союзнический договор против Швеции они закрепили тем, что обменялись камзолами, шляпами и шпагами, и челядь, сопровождавшая их, едва сдерживала приступы смеха.

Польский король в камзоле Петра больше напоминал мелкого дворянина, отправившегося на чужбину за лучшей долей. Зато Петр Алексеевич, редко надевавший парадные камзолы, выглядел настоящим франтом.

Так и расстались, обещав вскоре встретиться.

Петр Алексеевич долго не мог отсмеяться, вспоминая польского короля в нелепом камзоле захудалого дворянина. Обмен камзолами представлялся ему весьма удачной сделкой.

Веселье закончилось в ту минуту, когда к карете, даже не пытаясь спрятать огорчение, подошел Меншиков.

— Что случилось? — спросил государь, предчувствуя самое худое.

— Государь… Петр Алексеевич, — проронил упавшим голосом Меншиков, не в силах посмотреть царю в лицо.

— Да не тяни ты, ирод!

— Франц Лефорт помер.

Алексашка Меншиков ожидал, что государь обрушит на него свой гнев. Не желая уходить, только прикрыл глаза.

— Как помер?! — ахнул государь, побелев.

Открыв глаза, отвечал убито:

— Вот так и помер, даже непонятно с чего. Не то с перепоя, не то время помирать пришло. Пора бы пробуждаться, а его нет. В комнату заглянули, а он на кровати лежит, распластавшись.

Государь долго молчал, с трудом сдерживая рыдания. Потом произнес тихим, не свойственным ему голосом: