Меня сковала паника. Всего день – и я потеряю его навсегда?

– Нельзя ли подержать его дольше и посмотреть, вдруг он заговорит? Быть может, если он достаточно сильно проголодается, он…

Тристан крепко схватил меня за плечи.

– Ты хочешь держать его в камере, пока он медленно умирает от голода? Ведь именно это и случится, и могу сказать, что для вампира это мучительная смерть.

Глаза наполнились слезами.

– Но…

– Мне больше всего на свете хотелось бы все исправить и унять твою боль, но сохранение жизни вампира ничем тебе не поможет. Так ты только будешь дольше горевать, а я этого не допущу. – Его слова звучали жестко, но глаза смотрели с нежностью. – Нейт, которого ты любила, не пожелал бы для тебя такого и ожидал бы, что я сделаю все, лишь бы оградить тебя от такой боли.

Я поджала дрожащие губы и отвернулась.

– Завтра. Я хочу увидеться с ним завтра.

– Ты уверена?

– Да.

– Хорошо, я все устрою. – Он опустил руку мне на плечо. – Мне жаль.

После его ухода я еще долго стояла и смотрела в окно. Почему люди вечно твердят, что им жаль, когда ты кого-то теряешь? Ведь не они в ответе за твою боль.

– Ты в порядке? – спросил Роланд.

– Нет. – Я слишком устала и была опустошена, чтобы пытаться делать вид, будто мой мир вовсе не разваливается на части. Я повернулась к нему и Питеру. – Вы пойдете завтра со мной к Нейту? Я пойму, если не хотите.

– Конечно, мы пойдем, – ответил он без колебаний, и Питер кивнул.

Я снова села рядом с ним на кровать.

– Я очень рада, что вы здесь, ребята. Сомневаюсь, что смогла бы справиться без вас. Люди здесь очень добры, но они не знали Нейта.

Роланд взял меня за руку.

– Мы будем здесь столько, сколько тебе нужно… или еще дольше, если нас будут каждый день кормить стейками.