– Да, невиновный, – процедил я злобно сквозь зубы.
– А что тогда у тебя на рубашонке-то написано, псих?
– Хватит меня психом называть! Какой ру…?
Я посмотрел на робу, висящую на моих плечах, – это был китель Максима, который я примерял перед тем, как все случилось.
– Да это даже не моя одежда!
До меня донеслось тихое хихиканье:
– Ну, конечно, не твоя-я-я, ма-а-а-амы твоей, хы-хы.
– Заткнись, козел, пока я тебе не…
– Пока что-о-о ты?! Что ты мне сделаешь, псих?!
От злости меня всего трясло, хотелось кулаками пробить дыру в соседнюю камеру и разбить лицо этому говоруну.
«Нужно что-то делать, нужно позвонить».
Я ходил из угла в угол, перебирая в голове и раскладывая по полочкам всю ситуацию.
«Должно быть, Максим – заключенный, вот блин, это что же получается, мне в помощники отправили зэка?»
В голове всплыли слова инженера, просившего позвонить ему, как только Максим появится.
«Эти уроды хотели ловить его на живца, так получается, что ли? А мне, сволочь, заливал, что такого быть не может. Я их засужу. Ей-богу, засужу. Стало быть, из-за этой долбаной куртки меня приняли за заключенного, но как такое возможно? Они что, не знают своих сидельцев в лицо?! Бред какой-то».
– Эй, ты, слышь. – Я подошел к решетке и начал подзывать своего нового собеседника.
– Чего-о-о тебе-е-е, псих? – нехотя ответил тот.
– Ты что, тупой? Я же сказал, хватит называть меня психом! Я не понимаю, что тут написано, какой-то бред на непонятном языке.
– Это латы-ы-ынь.
– Латынь? Зачем писать на латыни?!