Книги

Тюрьма мертвых

22
18
20
22
24
26
28
30

Я откусил кусок хлеба и принялся пережевывать сухую безвкусную массу, запивая водой с привкусом хлорки. Дед сверлил меня поторапливающим взглядом, от чего кусок застревал в горле, не желая проталкиваться вниз по пищеводу.

Покончив с «обедом», я скинул с себя всю одежду и облачился в чью-то поношенную грязную робу, больше похожую на лохмотья. Страшно было даже представить, что стало с ее бывшим владельцем.

– Пошли, – скомандовал он.

Свет внутри погас, а дверь снова скрипнула на петлях и закрылась, щелкнув замком, оставив обстановку этой комнаты лишь в памяти. Очередной рубец, коснувшись которого я буду вечно возвращаться в эти четыре стены и вспоминать, как все было.

– Запомни, с этого самого момента начинаются правила, которые ты должен беспрекословно выполнять. Первое: посмотришь кому-нибудь из охранников в глаза – и ты труп. Второе: будешь разговаривать – труп, не подчинишься приказу…

– Ясно, ясно, труп, – ляпнул я, а в ответ дед огрел меня таким взглядом, словно я ему отдавил ногу грязным сапогом.

– Ты реально такой дурак или прикидываешься? Я же тебе сказал, с этого момента будешь разговаривать – умрешь, а ты уже сейчас не способен держать рот на замке. Господи, ты точно уверен, что мы родственники?

Это звучало ужасно обидно, но, закусив посильней губу, я все же сдержался, за что был награжден снисходительным фырканьем.

– Значит, так, пересменка будет через десять часов. Я советую тебе поспать, потому что впереди тебя ждет работа, адская работа, к которой нельзя привыкнуть ни живому, ни мертвому, и не дай бог ты не сможешь поддерживать темп. Там за стенами нет охранников. Ты, наверно, думаешь, какое я чудовище и изверг, но поверь мне, я – божий одуванчик по сравнению с теми, которые следят за порядком снаружи.

Должно быть, речь шла о тех кошмарных типах в плащах, которых я видел в первый день. Перед глазами снова возникло лицо без глаз, от чего меня всего передернуло. Мы подошли к одной из камер, в которой, судя по всему, мне нужно будет ждать своего часа.

– Я буду командовать и прослежу за тем, чтобы ты отправился вместе со всеми на работы, а ты будешь умницей и ни при каких обстоятельствах не будешь мне перечить, понял?

Я посмотрел в его глаза, попытался отыскать там хотя бы намек на что-то родное, доброе, отцовское, но нашел лишь холод и бесконечную серую тоску.

– Это все? – решил я вдруг спросить его.

– А тебе что, мало?

– Нет.

– Вот и славно. – Он закрыл решетку и провернул ключ.

Было противно ощущать на теле чужую робу, учитывая, что она принадлежала неживому человеку. Я понюхал ткань, но это было ни к чему: мертвые не потеют, не издают запахов, но, судя по рассказам деда, они устают от работы. Может, это не такая усталость, к которой мы привыкли? Ведь это застывшие здесь души, как они могут устать? Или душа может устать по-своему?

С этими мыслями я завалился на кровать и, закрыв глаза, продолжил размышлять, но теперь я погрузился в план будущего побега. Разумеется, его не было и быть не могло, ведь я совершенно не представлял, как все будет проходить, но тем не менее в голове четко вырисовывался план всех действий.

«Вот мы выходим наружу, идем в одной колонне, не спеша, шаг за шагом, привязанные друг к другу, как стадо баранов, – не знаю почему, но мне все представлялось именно в таком виде. – Спереди и сзади сопровождающие нас надзиратели с автоматами за плечами. Повсюду беспросветный туман, густой и влажный, в нем легко может спрятаться целый слон, не то что человек. Дальше нас расставляют по рабочим местам, мы покорно выполняем все команды, и уже в процессе работ я случайно пропадаю из виду, наклонившись за выпавшей из рук лопатой, или киркой, или еще чем-нибудь, а дальше бегу куда глаза глядят. В итоге куда-нибудь да выберусь».

План был идиотским, и я сам это понимал. Но другого у меня не было, а думать о чем-то еще я уже не мог. Я прокручивал в голове каждую деталь, каждый шаг и сам не заметил, как заснул.