— Трое, и у вас пять трупов? — поднял глаза от фотографий начальник.

— Так точно. Профессионалы. Мы только притормозили у блинной, а они уже заняли позиции для стрельбы и открыли огонь.

Георгий вздохнул.

— Кто приказал выдвигаться на задание в служебных машинах?

Васильев вздохнул.

— Информация была получена за двадцать три минуты до случившейся перестрелки, — произнес он.

— Я не спрашиваю, сколько у вас было времени. Я спрашиваю, кто отдал приказ.

— Господин следователь, — ответил заместитель.

— Зачем он поехал лично?

— Я лично предупредил его, что это опасно для его жизни, но он мне ответил, что риск потерять объект его пугает больше.

— Помнишь, что сказал дословно? — спокойно спросил Георгий, разглядывая перед собой младшего лейтенанта.

— Дословно, он сказал следующее: «Если я объект потеряю, мне один черт себя только пристрелить останется!».

Георгий тяжело вздохнул.

— Жаль. Подающий надежды парень был... — произнёс глава тайной канцелярии и задумчиво добавил: — У нас в управлении возникли разногласия по поводу кандидатуры на должность следователя по объекту. Кто, по-твоему, больше подходит к этому объекту? Человек из крыла боевых операций или человек из «серой гвардии»?

— Ни тот, ни другой, господин командующий.

— Вот как... и почему?

— Я считаю, что те принципы, на которых выступают и боевики тайного сыска, и «серая гвардия» ошибочны. Подход к парню надо менять.

— Вот как? И как вы его видите, Васильев?

— Парня надо вводить в курс дела. Надо объяснить ему, что происходит, и куда всё катится. Вы не можете растить его в вакууме. Это так не работает. Он уже достаточно смышленый, чтобы делать реальные выводы.

— Не боишься, что отчеты по его психопортрету окажутся правдой?