Теперь на инквизиторе была черная майка с короткими рукавами.

— Угу, — я стянул куртку и завернул её так, чтобы не было видно знаков отличия.

Моя рубашка в черно-белую клетку выглядело мирно и по-домашнему.

— Нет, куртку куда-то надо спрятать, — покачал головой Йорик, он был в серой неприметной ветровке на белую майку, — раскроется в самый неподходящий момент, наделает шуму.

— Вообще-то меня могут узнать, — глядя на свои кроссовки, сообщил Командор, — и без формы.

— Скажешь, обознались, — пожал плечами Йорик.

Командор только усмехнулся, взял мою куртку и засунул в свой рюкзак.

Я брел за ними, вспоминая дело Йорика, проверенного хорошего бойца ИнКа, его, конечно, тоже узнают, если не маги, то обслуга бара точно. Кстати, Йорик — кличка. Настоящей фамилии инквизитора я не знал. Наверное, и он сам не отозвался бы на настоящее имя. Он был для всех Йориком, тощий, лысый, с темными красивыми глазами, но неподходящим к ним вздернутым носом, тонкими губами, он был талантливым магом, недаром к нему присоединили новенького для выучки.

— Зайдем сейчас в самое темное место, недаром назвали его «Венком демонов», там в любого пальцем ткни и попадешь в потерянную душу, — говорил Йорик.

— Как они выживают здесь, в провинции? — с любопытством спросил Командор.

— Приколдовывают, не без этого, воруют чужую магию, но редкие маги принимают людские правила игры, они ведь всё равно остаются магами, Командор, — тихо отвечал Йорик.

Мне послышалось в его словах осуждение, но не к магам, а к тем, кто наказал их так жестоко.

До самой окраины, там находился подозрительный бар, мы добрались на маршрутке. Линию движения магов по городу начали ремонтировать еще в мае. За эти дни я сполна насладился ездой на общественном транспорте. Это было ужасно. Но линию продолжали чинить уже второй месяц. В провинции всё делали медленно.

Мои спутники молчали, сосредоточенно размышляя над чем-то. Угадывать о чем думают эти два инквизитора, я не стал и пытаться, судя по потемневшим лицам, о чем-то плохом.

«Венок демонов» был полон магов, которые не могли колдовать, их называли потерянными душами и юристы, и обыватели магического мира.

Когда мы вступили в эту мрачную забегаловку, мне показалось, что мы попали в самый настоящий ад.

Я видел лица, лица, лица. Их было много, и в полутьме грязной ловушки для потерянных душ, притворяющейся обыкновенным окраинным баром, они казались ликами, нарисованными желто-белой пастелью на серой оберточной бумаге. Бесконечное число бледных овалов с повторяющимися, словно у близнецов, стертыми чертами лица: темными пятнами глаз, черными дырами ноздрей и серыми полосками губ

Их руки тряслись. Одежда даже новая выглядела отрепьями. Они почти не разговаривали, только тянули пустые замызганные стаканы в сторону лысоватого бармена, который казался дирижером неслышимого, но давно сыгравшегося оркестра.

Когда они узнали Йорика, все притихли, словно робкие мыши, увидевшие кота.

Я почувствовал себя наследным принцем среди бродяг, еще показалось, что они были по-настоящему потерянными душами в аду, а не магами с наглухо закрытой специальными печатями-заклятиями магией.