Я осторожно обнял её, и начал целовать, целовал исступленно, как в последний раз.

— Что случилось? — испугалась моя всегда спокойная жена. — На службе что-то?

— Нет, нет, — я зарылся носом в её волосы, пробормотав, — всё хорошо, Ася. Это тебе, — протянул ей привядшие в кармане куртки веточки сладко пахнущего шиповника.

— Люблю шиповник, — взяла она хрупкий слегка примятый букет, вдохнула сладкий аромат цветков, — новые платья хочешь посмотреть?

— Давай, — я был сговорчив и нежен.

И опять поймал задумчивый взгляд жены:

— Точно ничего не произошло?

— Нет, — опять привлек её к себе, поцеловал под волосами в тонкую обманчиво беззащитную шею.

Ася выскользнула из моих рук, убежала надевать новое платье. А мне не стало лучше. Было гадко на душе и пусто.

Хотя даже самому себе не мог бы признаться, что мне сегодня стало страшно в том баре, на краю моей вселенной, где собрались потерянные для магии души. Я опять словно увидел их, помотал головой от отвращения, стряхивая страх. В этот миг вошла Ася, мне сразу стало лучше.

Белое шелковое платье струилось по нежной коже моей жены. Под ним ничего не было. Это вызывало простое и нестерпимое желание: овладеть моей волчицей здесь на полу.

Но я сдержался, зная, что игру начнет она сама. Ася приподняла юбку платья до колен, круглые белые колени хотелось поцеловать. Она же улыбнулась неверной улыбкой и стала поднимать легкую ткань выше, еще выше, так высоко, что я смотрел теперь на её округлые большие груди с дерзко торчащими темно-розовыми сосками, на тень между бедрами.

Я всё-таки начал первым, подхватил её снизу под тугие ягодицы и поцеловал между бедрами. После родов Асенька стала гораздо горячей, словно что-то в ней открылось до конца. Но когда в доме всё время толкутся три няни, про занятия любовью приходится забыть. И теперь я был счастлив, что няньки приболели.

Просунул язык между бедер моей жены, солоно, горячо и сладко, как же сладко… Аська закрыла глаза и обмякла в моих руках, это движение, выражающее полное доверие и любовь, возбуждало сильнее, чем её забавный стриптиз. Мешающее платье хотелось содрать, но надо было действовать осторожно. Порву тряпку, обидится ведь. Новое.

Я положил Аську на ковер, до постели сейчас было слишком долго идти, потянул скользкую ткань платья с горячего тела, кажется, что-то где-то треснуло. Надеюсь, после можно будет зашить. Бросил платье на кресло. Торопливо раздевался сам, путаясь в штанинах, в ремне, испытывая боль от прикосновения ткани к торчащему члену.

Стоило мне лечь сверху, как коварная Асенька выскользнула из моих рук и устроилась верхом на мне, улыбнулась и, приподнявшись, точно наделась на член.

— У-у-у, — я не мог больше ничего сказать, только укусил в нежное плечо.

Почувствовал солоноватый привкус крови, но не смог сдержаться, вжался лицом между грудей, Ася царапнула меня по плечам, прижалась, двигаясь медленно, дразня и раззадоривая. Терпеть это не было сил, перевернув её, подмяв под себя, вошел полностью и задвигался быстрее и быстрее, ощущая, как жена кусает за плечи, впивается зубами в грудь.

Мы содрогнулись вместе и засмеялись тоже вместе. Я лег рядом, обнимая Асю, к её аромату апельсинов и мяты добавился солнечно сладкий медовый запах.

— Тише, Вику разбудим, — она приложила палец к моим губам.