— Ты прав, брат —  лажаю! И только сейчас понял…как сильно.

— Все поправимо, еще не поздно.

Не вслушиваясь более в разговор «старших», девушка направилась к Герману, который незаметно поманил ее пальцем. Пользуясь моментом, удобно устроилась на его коленях. Сердце ухнуло вниз, и заколотилось с запредельной скоростью, когда мужчина ухватил зубами чувствительную мочку уха. Незаметно лизнул, а следом подул, заставляя кожу покрыться мурашками. Столь сладкое наваждение было разрушено внезапно требовательным:

— Лера, гадкий дядя сломал мой карьер! —  Во все горло вопил возмущенный до алеющего румянца на щеках Антошка, активно размахивая ручонками. —  Его нужно поругать!

Она встрепенулась, как от ледяного душа. Почти встала, но опоясывающая талию рука сжалась сильнее, препятствуя.

— Не вздумай, — тихонько рыкнул на ухо, — у меня стоит!

Черт! Как вовремя-то!

— Солнышко, какой карьер? —  Пропищала смущенным голосом.

— Прозрачный! Я набирал из него песок, а он взял…и наступил!

— Кто…наступил?

Словно специально, Давыдов вдавил упругие девичьи ягодицы в свой невероятно жесткий пах. В ответ на ее свирепый взгляд, недоуменно пожал плечами:

— Должен же я хоть чем-то прикрыться!

Ну, конечно!

Женскую попу создатель для этого же и придумал —  дабы прикрывать возбужденную мужскую промежность!

— Дядя наступил! —  Вернул на грешную землю мальчуган.

Попыталась абстрагироваться от ощущений:

— Какой дядя?

— Красивый!

Ясно. Глеб своими неосторожными шагами разрушил целую подпольную монополию!

Глаза ребенка увеличились до невероятных размеров, когда заметил, что его Лера гордо восседает на коленях Давыдова. А тот, в свою очередь, без зазрения совести прижимает ее к себе.