— Тише, милая. Я всего лишь хотел сказать, ты всегда можешь на нас рассчитывать. Во всем положиться. Что бы ни случилось.
Нервно сглотнув, заставила себя улыбнуться:
— Спасибо, дядя Стас.
— Ты любила его?
Девушка не сразу сообразила, что вопрос задал Глеб. Только сейчас и заметила, что в комнате повисла гробовая тишина, а все семейство Давыдовых внимательно слушало их разговор со Станиславом.
— Сложно сказать. — Ответила кротко, залпом осушая бокал вина. — Наверное.
— Так проще скажи! — Не унимался Глеб. — И почему я не в курсе этой истории? Какой-то м*дак причинил тебе боль, а я даже не имел чести отпинать уродца по первому разряду? Кто ты? И куда дела мою Леру?
— Глеб, пожалуйста…
Молиться готова была, лишь бы не продолжать эту тему.
— А что происходит, дорогие мои мужчины? — К счастью вовремя вмешалась Давыдова. — Где ваш такт затерялся? Во-первых, это не ваше дело. А во-вторых, сказано же — все давно в прошлом. Извини, милая!
— Ничего, — взяла в себя руки. Вернее, очень старалась. Честно говоря, и сама своей реакцией поражена была.
— Кстати, мама, — поняв, наконец, ее намеки, друг попытался сменить тему разговора, — ужин бесподобен. А жаркое — пальчики оближешь! Ты у нас кудесница.
Маргарита загадочно улыбнулась:
— Согласна! Только похвалы и восторги сегодня адресуйте Лерочке. Жаркое — ее рук дело.
Герман поперхнулся, едва мать успела договорить. Лера затравлено посмотрела на мужчину, брезгливо взирающего на еду. Откашлявшись, Давыдов демонстративно отодвинул от себя тарелку, и прошелся по девушке таким яростным взглядом, что та инстинктивно вжалась в мягкую спинку стула.
— В чем дело? — Попытался усмирить сына Станислав.
— Аппетит пропал!
Жестко. Дерзко. Словно пощечину влепил.