— Ты хотела поговорить!

— Не имеет значения. — Отчаянно замотала головой. — Уже не хочу.

— Я сказал — зайди!

Ожидая полного подчинения, Герман вновь схватил ее за руку. Да только Лере роль безмолвной куклы надоела. Вырваться из стальных тисков не получалось, а потому пошла на крайние меры — что было сил, вцепилась зубами в мужскую ладонь.

— Черт! — Выплюнул в сердцах Давыдов, размыкая пальцы. — Совсем спятила?

Нет! Конечно, нет!

Место укуса посинело мгновенно. Девушка с ужасом наблюдала, как недоумение в его глазах сменяется яростью. Не желая больше испытывать судьбу, она быстро прошмыгнула в свою комнату, наспех запирая дверь на ключ. Не щадя себя, хорошенько приложилось лбом к дверному полотну, дабы скорее успокоиться. Теперь же, в пьянящей тишине, слышала лишь бесконечно мощные удары сердца и беснующийся пульс.

— Господи, — взмолилась, уставившись в потолок, — что же я творю?

— И я бы хотел услышать ответ на этот вопрос!

Немея от ужаса, Лера развернулась на сто восемьдесят градусов. Крик застрял в груди, не успев сорваться с уст. Она попятилась, но слишком поздно поняла, что загнала себя в ловушку.

— Как? — Прохрипела, хватая воздух открытым ртом. — Герман…

Давыдов угрожающе навис над ней.

— У нас с Глебом общий балкон.

— За руку…прости. Я оборонялась.

— Тише.

— Не понимаю…

— ТИШЕ!

— Я всего лишь хотела сказать…

— Заткнись уже, Лера!

Учитывая, что в следующую секунду мужчина ласково, почти бережно, провел по ее волосам, о молчании мог бы и не просить. Валерия и без этого дар речи потеряла. Замерла на полуслове. На полу вдохе. Глаза Германа горели странным огнем, а горячие пальцы нежно гладили ее шею. Девушка чувствовала, как тяжелеют веки, а тело наполняется желанием. Давно забытым желанием. Внезапно шею пронзила острая боль.