— Не льсти ты ей, отец! Короной обзаведется — сшибать замучаешься.
Станислав Юрьевич удивленно посмотрел на старшего сына.
— Герман! — Возмутилась совершенно обескураженная его поведением родительница. — Ты, что себе позволяешь?!
Ничего не объясняя, и уж точно не извиняясь, мужчина быстрым уверенным шагом направился в свою комнату.
Воцарившееся молчание угнетало Леру хуже всяких оскорблений. Сердце колотилось так сильно, что уши закладывало от шума собственного пульса. Обида. До чего же она бывает горькой. В сознании пульсировал лишь один вопрос:
— Лера, — Давыдов старший старательно подбирал слова. — Прости. У Германа очень-очень тяжелый характер. Знай, мы на твоей стороне. Если вдруг захочешь расцарапать ему лицо за нанесенное оскорбление, вмешиваться не станем.
— Это ни к чему. Все в порядке.
— Вот и хорошо, что всем хорошо! — Встрепенулся Глеб. — Вам — спокойной ночи. А нам пора.
— Стой, где стоишь, молодой человек! — Гаркнул на сына Стас. — Твоя безответственность меня утомляет! У вас с братом завтра очень важная встреча. Поднимайся к себе, и хорошенько выспись. На сегодня все мероприятия отменяются.
— Завтра встреча с итальянцами, — пояснил Глеб, когда они, пристыжено, возвращались с несостоявшихся увеселительных мероприятий, каждый в свою комнату. — Вот и озверели все…
Валерия слушала его в пол уха. Вновь и вновь прокручивала в памяти обидные слова Германа.
Почему Герман такой? Почему так жесток с ней? И почему, черт возьми, для нее имеет значение его точка зрения?
— С итальянцами, — рассеянно повторила последнюю фразу. Когда до девушки дошел смысл сказанных слов, уставилась на друга широко раскрытыми глазами. — Итальянцы, Глеб?
— Что тебя так удивило? — Фыркнул парнишка. — У нашей фирмы очень много иностранных партнеров.
— Ничего себе, — едва ни присвистнула. Сотрудничество с зарубежными фирмами свидетельствовал о высоком уровне и репутации компании. — А на чем специализируется ваш холдинг?
Друг поморщился, явно оттягивая момент истины:
— Да всем понемногу…
— Глеб?