— Да детка, я учила его, всегда может пригодится, и говорить на нескольких языках полезно для мозга.
Я столько раз шепотом посылала проклятья Касиму по-русски… Боже мой!
— Я скоро приду, в большой комнате есть телевизор, там правда только арабские программы, но кажется есть британский канал, если его ещё не убрали, он не самый популярный здесь. Не скучай.
Мама Касима была права, сколько бы я не переключала каналы — британского я не нашла, зато нашла арабский с музыкой. Это хоть немного вернуло современности в этот дом.
Да, судя по всему Касим и его мама не могли похвастаться финансовым достатком. Возможно, именно бедная жизнь, подтолкнула Касима искать отца и требовать эти проклятые монеты, люди пойдут на многое из-за денег.
В серванте было очень много книг, на английском, арабском и очень много на русском. Была приятно удивлена увидев сборник Булгакова, Трое в лодке не считая собаки, Ледяной дом, всё собрание сочинений Пушкина, а самым последним стоял старый фотоальбом.
Моё сердце забилось как дикое, когда я поняла- это детские фотографии Касима.
Как воришка, я взяла альбом в руки и несколько раз обернулась убедившись, что никто не поймает меня за таким интимным занятием, начала листать.
В детстве Касим имел медно-рыжие волосы, яркие зеленые глаза и пухлые щечки. Он вообще был достаточно пухленьким мальчиком. Святился детской энергией, было стандартное фото с мячом и на деревянной лошадке. Я улыбалась как дурочка, когда увидела его ТАКИМ! Он был очень красивым ребенком. Дальше шли уже юношеские фотографии, наверное ему здесь лет пятнадцать. Это фото явно сделано в Иерусалиме, мне кажется, я даже смогу найти место где два подростка, как бандиты, стоят обняв друг друга за плечи.
У меня задрожали руки, я узнала в другом мальчике своего отца! Подросток, с небольшим количеством прыщей, нагло смотрел в камеру, он был горд, что сейчас стоит здесь со своим другом…
Друг…да Касим был почти одного возраста с моим отцом, кажется папа был чуть старше, но это ничего не меняет. Я в шоке, что моим первым мужчиной стал человек который годился мне в отцы. Я никогда не смотрела на мужчин старше меня, всегда играла с одногодками, любила встречаться возле нашего дома на лавочке и слушать песни под гитары…это было все в прошлой жизни, до моего переезда, до смерти мамы…
Я не хотела плакать, взяла себя в руки и почти закрыла альбом как вдруг на пол выпала фотография.
Касим, уже постарше, лет двадцать, в красивом, черном костюме, стоит с молодой черноволосой девушкой. Она очень красивая. В розовом, легком платье в пол, карие глаза, тонкая талия, волосы практически до талии. Касим гордо держит в объятиях девушку, вокруг люди, сидят за праздничными столами. На обороте я смогла найти имена — Касим и Аиша. Иерусалим, 1983 год.
У меня затряслись руки… кто эта девушка? Фотография падает на пол. В туже секунду, каким-то магическим образом я улавливаю звуки с улицы — кто-то подходил к дому!
ГЛАВА 13
Ей было шестнадцать лет. Густые, черные, длинные волосы по пояс, карие глаза в которых святилось счастье, что хоть кто-то понимает её в этом маленьком городке. Её звали Хеда. Отец вывез их семью из Грозного ещё в девяносто шестом году. Она с матерью и братом, как цыгане кочевали по разным родственникам, то в Волгограде, то в Воронеже, а позже перебрались в Москву. Там мать отдала сына на попечение старшей сестры, а сама, с дочерью переехала в Одинцово. Всё это осуществлялось по причине важности занимаемой должности отца девушки. Он был важным сподвижником муфтия Чечни. Его жизнь и жизнь всей его семьи все ещё была в опасности, и вот теперь было решено вывести всю семью из России, благо, что родственников по всему свету было хоть отбавляй.
Хеда подула на чашку с горячем чаем и вылила небольшое содержимое в блюдце. Как давно я не видела чтобы так пили чай.
— Скоро приедет мой брат, Рашид, и возможно мы поедим в Амман, я хочу посмотреть страну, я первый раз заграницей, а меня держат в селе.
— Детка, это для твоей же пользы!
Мама Касима добавила кипятка в чашку девушки и поставила перед нами восточные сладости. Определенно, она хотела накормить нас до смерти.