Розыск, учиненный немедля по открытии пропажи документов, безмерно огорчил наши сердца, заставив задуматься над судьбами многих и многих личностей, занимающих не последнее место в жизни государств Европы. Покойный канцлер, что ни для кого не является тайной, не слишком разбирался в средствах, ведущих к достижению его целей. Пропавшие бумаги таят в себе кончики нитей, управляющих делами королей и их подданных. В руках определенного круга лиц эти рескрипты могут стать опаснее вооруженной армии на границе не готового к достойному отпору соседа. Посему они должны как можно скорее вернуться на свое место… или исчезнуть без следа, что даже предпочтительнее.
К сожалению, никому в точности не известно, сколько именно подданных византийского императора и под какими личинами пребывало в Лондоне. Эти люди обладают врожденным талантом перевоплощения и обмана. Тем не менее, нам удалось заполучить кое-какие сведения, могущие оказаться полезными для вас.
Во-первых, похищенные документы вряд ли будут розданы многим людям с наказом любой ценой довести их до Константинополя. Скорее всего, бoльшая часть беглецов из Лондона не двинется дальше Руана или Парижа, где они могут рассчитывать на помощь и укрытие у обитающих там соотечественников. Архив же поместят в сундуки и отправят в сопровождении отряда доверенных лиц под видом самого невинного груза.
Во-вторых, известны приметы человека, который, скорее всего, станет во главе этого отряда. Он уроженец Аквитании, ему около двадцати пяти лет, среднего роста, светловолос, цвет глаз голубой или серый. Его не раз видели в окружении Лоншана, где он выдавал себя за посредника итальянского торгового дома Риккарди. Имени его, к сожалению, никто не знает, что, впрочем, не имеет особого значения — этот человек способен выдать себя за кого угодно, от простолюдина до принца крови.
И в-третьих. Известно направление, в котором намереваются отбыть злоумышленники. Они держат путь на юг, в графство Лангедок, собираясь достигнуть Тулузы, дабы встретиться там со своими сообщниками и перебраться в Марсель или любой другой порт на Полуденном побережье, откуда смогут беспрепятственно покинуть Европу.
Наша надежда в том, что волей случая или провидением Господним вы сейчас находитесь на тех же дорогах, что и похитители, и, возможно, неподалеку друг от друга. Они покинули Англию почти одновременно с вами, однако им понадобится время, чтобы выработать план действий и натянуть на себя подходящую личину. Скорее всего, они прикинутся торговым обозом, каковых нынче на дорогах превеликое множество.
Итак, господа, постарайтесь разыскать их, хотя, признаться, ваш успех представляется мне маловероятным. Но, как утверждает Его высочество принц Джон, у вас имеется некая везучесть и умение оказаться в нужное время в нужном месте. Ищите подозрительный обоз, чьи владельцы ничем не торгуют и нигде не задерживаются, настойчиво продвигаясь на юг. Если, паче чаяния, вы обнаружите этих людей, не пытайтесь напасть на них и лучше даже не показывайтесь им на глаза. Просто держитесь неподалеку. В Тулузе и Марселе вы можете рассчитывать на помощь и довериться человеку, который скажет вам: „Я из Кентербери“. Будьте осторожны — ваша добыча сообразительна, хитра и знает множество потайных нор. Не огорчайтесь, если не наткнетесь на них — значит, не судьба. Наши люди при любом исходе попытаются задержать их на побережье. Помните о своем долге и кланяйтесь там Саладину!
— Ты что-нибудь понял? — спросил Гай, закончив чтение.
— Я совершил большую ошибку, связавшись с вами, — отозвался помрачневший Дугал. — Во что вы меня втравили, благородные господа? Нет, не спорю, я наемник, убийца и все такое прочее, но я никогда не встревал в дела королей и всяких там правителей. Себе дороже. Лезешь из шкуры вон, стараясь им угодить, но только они получают свое, тебя же и вздергивают — чтобы не болтал лишнего и не напоминал о том, что необходимо забыть.
— А как насчет службы у Лоншана? — не преминул язвительно напомнить сэр Гисборн.
— Мэтр Уильям был распоследней сволочью, но все же именно он дал нам независимость от вас, сейтов, — отрезал Мак-Лауд. — За все надо расплачиваться. Я заплатил тем, что сколотил и возглавил его охрану. Но сейчас… Ловить неведомо кого, неизвестно где, да еще в Лангедоке! Нет, это не по мне!
— Да чем тебе Лангедок не угодил? — оторопел Гай. — Провинция как провинция. Или тебе там показываться нельзя — изловят и утопят в ближайшем болоте?
Дугал поднял на компаньона удивленный взгляд:
— Ты что, ничего не знаешь?
— Что я должен знать? — насторожился сэр Гисборн. — Ты можешь не говорить загадками?
— Он ничего не знает, — Мак-Лауд оперся локтями на столешницу, водрузил подбородок на сложенные ладони и пристально, не мигая, уставился на ноттингамца. — Собирается ехать в Лангедок и ничего не знает! Послушай-ка меня, сыр рыцарь. Я, конечно, отнюдь не образец добродетели, мало того, я даже не пытаюсь им стать. Могу посмеяться над монахами, над всеми этими роскошными монастырями и их бесценными реликвиями, сляпанными на соседней улице, и не мучиться из-за этого совестью. Возможно, я та самая паршивая овца, что отыщется в любом стаде. Но никогда — слышишь, никогда! — не изменял вере своих отцов и… — он медленно начал подниматься из-за стола. Гай понял, что сейчас обязательно стрясется что-нибудь неладное.
— Дугал, прекрати, — ледяным голосом произнес сэр Гисборн, слегка удивленный столь неожиданной вспышкой ярости. — Сядь!
Окрик подействовал. Шотландец тряхнул головой, точно просыпаясь от дурного сна, и как ни в чем не бывало спросил:
— Так о чем бишь я?
— О Лангедоке и том, почему ты не хочешь туда ехать, — напомнил Гай.