— Вы за этим приехали? — на лице Риммы появилось что-то вроде улыбки. Такое странное движение — вроде глаза улыбаются, а уголки губ тянутся вниз.

— Нет, — Дина покрутилась на стуле, почувствовав себя крайне неуверенно. — Можно воды?

Римма нахмурилась, будто никак не могла вспомнить, что означает эта простая просьба.

— Наверное, чай надо поставить, — взгляд ее заметался по кухне.

— Нет, нет! — подскочила Дина. — Достаточно воды. — Она взяла потемневший от заварки стакан и подставила под кран. Выпив, оттерла тыльной стороной ладони влагу на подбородке. — Вкусно.

— Здесь скважина. Вода хорошая. Только у меня такая… — отрешенно сказала Римма.

— К вам за водой, наверное, многие приходят, — Дина набрала второй стакан.

Римма поежилась и ничего не ответила.

— Еще раз хочу поблагодарить вас за то, что предложили мне купить вашу комнату. Честное слово, никогда бы не подумала, что вы выберете меня. Возможно, вам бы кто-нибудь предложил более выгодную цену, если бы вы подождали. Я же представляю стоимость жилья в этом районе, и…

— Я вас не выбирала. — Римма поджала губы и опять уставилась в окно.

— Ну… ладно. В общем, я хотела вам сказать, что с этой комнатой не все так просто…

— Это мой сын выбрал вас.

— А… — растерялась Дина. — Разве мы с ним знакомы? Даже не знаю, что сказать. Почему же вы сразу…

— Он умер двадцать лет назад. Вы не могли его знать.

— Да уж, — Дина кинула быстрый взгляд в сторону выхода. Разговор шел явно не по намеченному плану. Впрочем, разве ее могло удивить очередное упоминание о чьей-то смерти? — Тогда, простите, каким образом…

— Идемте, — Римма вздохнула и вышла с кухни.

Когда Дина походила мимо стола, то не удержалась и вытянула одну из фотографий. Это был коллективный снимок учеников, где в первом ряду сидела Римма — с неестественно прямой спиной, зачесанными в узел волосами, в строгом отутюженном костюме. Да, она была гораздо моложе, но в глаза бросалась именно ее жесткость и непримиримость. Собственно, и дети рядом с ней счастливыми не выглядели, словно переняв от своей учительницы ее суровость.

Дина перевела взгляд на цветущие герани. У них были толстые, мясистые темно-зеленые листья и огромные бордово-красные соцветия.

— Римма Анатольевна, вы где?

На пороге первой же комнаты остолбенела, сраженная увиденным. Ее пригвоздил запах, в плотное душное кольцо которого она моментально попала. Ладан она не спутала бы ни с чем другим. Рассматривая несчетное количество зажженных свечей, освещавших комнату, Дина снова почувствовала сухость в горле. Сглотнув, спросила Римму, которая в этот момент заменяла одну свечу другой: