– Я постою.
Пока Андреа оглядывала убогую квартирку Волка, Бакстер рассматривала ее саму. Журналистка выглядела как обычно, то есть идеально, но уныло и скучно, и ее туфли на каблуках от модного дизайнера, когда она расхаживала взад-вперед, неприятно стучали.
– Местечко, скажу я… – начала Андреа.
– Ну да… – перебила ее Бакстер, желая недвусмысленно дать понять этой состоятельной даме, что
– И какого черта Волк здесь поселился? – прошептала Андреа.
– Я полагаю, потому что ты обобрала его после развода, – зло бросила Бакстер.
– Это, конечно, не твое дело, – прошептала Андреа, – но мы собираемся продать дом и деньги поделить пополам.
Они обе стали глядеть по сторонам, не осмеливаясь нарушить неловкое молчание.
– Кстати, для сведения, – продолжала Андреа, – когда Билл вышел из больницы, мы с Джеффри оказали ему финансовую поддержку.
Бакстер подхватила опустошенную наполовину бутылку и весело предложила:
– Выпьешь вина?
– Все зависит от того, какого.
– Красного.
– Я понимаю. Откуда оно?
– Из супермаркета «Моррисонс».
– Да нет, я имею в виду… Ладно, я воздержусь.
Бакстер пожала плечами и вновь уселась на коробку.
Волк одевался уже гораздо дольше пяти минут, но при этом все еще стоял в своей унылой спальне, дожидаясь, когда утихнут крики в соседней комнате. Бакстер обвиняла Андреа, что та делает деньги и имя на бедах других, что журналистка воспринимала как обиду, хотя, по правде говоря, так оно и было. Бывшая жена в свою очередь обвиняла Эмили, что та напилась, на что детектив тоже обижалась, хотя, если по справедливости, это было недалеко от истины.
Когда ссора перекинулась на взаимоотношения Волка с Бакстер, он наконец покинул свое убежище.
– И как долго это у вас продолжается? – набросилась на них Андреа.