– Мне условия неизвестны. – Молодой человек пожал плечами. – Я лишь передаю информацию должностным лицам, которые работают на наставника. Предполагаю, что в приложенном к договору письму будут обговорены причины, способствующие его получению и замене уже недействительного договора.
– Я где–то провинился?
– Возможно. – Молодой человек сцепил руки, спрятав их за свою спину. – Мне это неизвестно. Я уезжаю из Парижа на этой неделе. Советую и тебе подумать о смене места жительства.
– Зачем это?
– Наставник любит держать при себе проверенных людей.
– Проверенные люди и люди, заключившие с ним договор – это разные личности.
– Ждите электронного письма и дальнейших указаний. – Молодой человек неспешной походкой отправился в сторону выхода из Диснейленда.
Старина Локки некоторое время смотрел в спину исчезающему юноше. Он ощущал себя марионеткой. Он чувствовал свою беспомощность и необходимость к подчинению, и ненавидел себя за приходившие слабости. Старина Локки достал телефон и позвонил Олегу в агенство. Он сообщил сыну Варновски – старшего все необходимые ньюансы по новому найденному трупу девочки. Не потрудился рассчитать примерное время прибытия машины с трупом к агенству. Под конец разговора Олег подтвердил правильность выбранного решения связанного с продолжением расследования со стороны Могильного Памятника. Единственное, о чем старина Локки умолчал, так это о неприятной встрече с молодым человеком, которого успел приписать к возможному убийце школьниц. Старина Локки побледнел пуще прежнего, но вовремя успел взять себя в руки. Стоит рассказать о причастности наставника к убийствам, как следующим трупом может оказаться его несовершеннолетняя дочь. Старина Локки и так сильно виноват перед Лизабет. И он уже считает минуты, граничащие с секундами, до возвращения своей дочери домой. Старый знакомый не позволяет общаться с подрастающей Лизабет по телефону, но те немногие крупицы, которые сообщают присланные люди, полностью вверенные наставником, жадно впитываются в голову старика Локки.
Мужчина потерял Лизбет в четырнадцать. В конце этого года под рождество ей должно исполниться шестнадцать. Старый друг держит свое слово и не выпускает Лизбет по кривой дороге. Вместе с другими девочками, его дочь учиться, проводя дни на базе. По слухам, она лишь изредка выбирается с базы в лес, где продолжает свое обучение. Она прекрасно помнит о своих родителях, но, как и все, никогда не интересуется о их жизни. Лизбет обучается на домашнем обучении, практически никогда не оказывается наказанной.
Старина Локки не на шутку встревожился известием о новом договоре, который должны прислать на этой неделе. За все время своей службы, не приметными обрывочными общениями со старым другом по переписке или через достоверных лиц, старый друг ни разу не менял условия подписанного в юношеские годы договора продажи дочери. Он знал о риске непродуманных действий, а также за неприметной слежкой. Но старина Локки никогда не позволял себе рассекретить следивших за ним людей или же отойти от намеченного маршрута. Тогда в чем же причина столь поспешного решения со стороны старого друга?
Мужчина поправил свой рабочий пиджак темного серого цвета, непроизвольно затянул растрепанный руками галстук, убрал образовавшуюся складку на брюках и медленной походкой пошел к выходу из знаменитого парка аттракционов.
Глава 7
Я сидела за единственным, благородно освобождённым Мариной, стулом в лаборатории и изучала отчеты, предоставленные мне Людовиком. В основном, бумаги не несли интересующую для меня информацию, но я все равно упорно вчитывалась в каждое написанное слово. Марина, полностью проснувшись от увиденного шара, превращенное в человеческое лицо и закреплённое рукой, незамедлительно принялась за ускоренную работу. Мой желудок урчал, прося меня сделать перерыв и отвлечься на кофе с легким перекусом. Я игнорировала урчание в животе, так как понимала, что если я сейчас выйду из офиса, на рабочее место уже не вернусь, а мне во что бы то ни стало, нужно было посмотреть написанный Людовиком отчёт о проделанной работе, касательно наших четырёх трупов, неподвижно лежащих в морозильной камере лаборатории, именуемой моргом. Я могла бы и сама найти нужную для меня информацию в интернете, взломав пару тройку сайтов, но принципиально не собиралась возвращаться к своей прошлой жизни, поэтому бумаги меня более чем устраивали. Людовик постарался на славу, предоставив мне чуть ли не подробную информацию каждой убитой. На одну несчастную отводилось минимум тридцать листов, бережно распечатанных на принтере и, временами некоторые предложения были подчеркнуты жёлтым маркёром. Желтый цвет у Людовика означал важность, граничащую с возможной неурядицей требующей проверки достоверной информации. Информация была разная: от места рождения и наличия вредных привычек, до момента неминуемой смерти. У погибших совпадал лишь возраст. Им всем было или недавно исполнилось пятнадцать лет. Даже при всем моем желании посадить надзирателя за решетку без имеющихся на то веских обстоятельств и отсутствующих улик, возраст не совпадал с желаемым. Надзиратель был весьма разборчив в своих ученицах и принимал девушек, достигших шестнадцати лет. Лишь изредка он отходил от своей планки и то только потому, что кто-то из его бывших друзей проиграл несущественный спор, поплатившись за свой проигрыш жизнью собственной дочери.
Я хмурилась, временами фыркая над желтыми подчеркнутыми предложениями, которые ну никак не совпадали с действительностью. Одно предложение меня заинтересовало, заставляя несколько раз пробежать его глазами: девочка – подросток попалась на взломе официального сайта ФБР. Я достала этот лист, а остальные оставшиеся листы отложила на ближайшую ко мне поверхность. К сожалению, это оказался стол, где лежали необходимые для вскрытия стерильные инструменты. Марина, посчитавшая нужным промолчать, не сделала мне никаких замечаний. Ее причитания и не помогли бы, я уже довольно глубоко ушла в изучение нужного мне листа, постепенно окунаясь в давно похороненные мною воспоминания.
Марина задумчиво смотрела на меня. Она уже закончила с трупом – шаром, и скоро должна приступить к нашему пугало, которое уже успели доставить в морг, пока я предавалась воспоминаниям и читала привлекшую меня статью. Раньше, я бы с лёгкостью высказала свои предположения, касающиеся предположительного убийцы несчастных девочек. Сейчас же, я обязана проанализировать все интересующие меня аспекты и понять, а на верном ли я нахожусь пути, обвиняя одного человека, с которым у меня связаны несколько лет хороших и в одно время плохих мгновений своей жизни. За два дня, что мы ведём расследование, у нас появилось как минимум трое убийц, по сути двое, ведь о третьем знаю лишь я. А я открывать пока карты не планирую. Для этого мне нужно не только вернуться на родину, но и встретиться со своим надзирателем. Похоже, он этой встречи и добивается. Но зачем? Я же порвала и разрезала все способы общения с надзирателем два года назад. Теперь я была предоставлена сама себе. Моего подозреваемого не интересуют особы, достигшие восемнадцати лет и прошедшие ряд определенных испытаний, которые в свою очередь дают девушкам – выпускницам зелёный свет, отпуская их в заветную беззаботную жизнь.
– Наш убийца искусно орудует инструментами пыток. – Прервала затянувшуюся тишину Марина.