Он старательно покопался в своей голове и попытался найти там мысли, не связанные с Кейрой. Даже вроде бы это у него вышло, однако опасность пришла с той стороны, откуда и не ждали.

Послышался скрип, шорох, и его кровать вдруг вздрогнула.

Оборотень ошеломлённо развернулся, сел и не поверил своим глазам.

На его кровати сидела Кейра, замотавшаяся в одеяло. В темноте плохо просматривалось её лицо, а вместо фигуры смутно белел навёрнутый на неё кокон, однако прекрасно были видны возбуждённо сверкающие в лунном свете глаза.

Вей задохнулся от эмоций, мгновенно растерял все слова и только молча ждал, когда она сама что-то скажет.

Она выпростала из кокона тонкую белую руку, неуверенно протянула к его лицу и остановилась на полдороге.

— Ты ничего такого не подумай. Я не навязываюсь. Просто завтра такой странный день, который может закончиться очень печально для меня. Опасный день, — девушка вздохнула. — Я знаю, что тебе нравлюсь. Пожалуйста, поцелуй меня. Меня никто раньше не целовал, и я не хочу уйти за грань без настоящего поцелуя.

— Почему не целовал? — прошелестел Вей. Голос его не слушался, все силы были брошены на усмирение колотивших его эмоций.

— Мне никто раньше не нравился, чтобы… быть так близко, — её голос тоже упал до шёпота.

— А я нравлюсь? — прохрипел он.

— Да.

Это короткое слово смело все барьеры, которые Вейго старательно возводил в своей голове. На него накатило то самое предвкушение праздника, которое щекотало его кровь и которое исчезло после скандала Мизы.

Вей уже не рассуждая потянулся к Кейре и сначала легко коснулся её губ губами, боясь испугать своей пылкостью.

Она неумело ответила, и эта невинность распалила Вейго ещё больше.

Он начал целовать её всё жарче и жарче, дыхание заканчивалось, однако никак не мог оторвать себя от этих сладких, таких податливых и послушных мягких губок.

Как-то очень быстро девушка оказалась у него на коленях, а его руки блуждали по её лицу и шее, всё же не решаясь забраться вглубь кокона.

— Милая моя девочка, — шептал Вейго уже даже не пытаясь противиться нахлынувшей на него лавине любви и нежности. — Ты мне не просто, а безумно нравишься. Нравишься так, что я уже не представляю, как дальше смогу без тебя жить.

Он не переставал целовать её, а она таяла в его руках, полностью раскрывшись новым для неё ощущениям, постепенно доверчиво выползая из своего кокона.

У Вея голова шла кругом, однако остатками разума он понимал, что нельзя переходить последнюю черту. Страх Кейры перед завтрашним днём не даёт ему права настолько вмешиваться в её жизнь. Нельзя пользоваться её неопытностью и доверчивостью. Что, если её мечты о семье и муже, к нему не относятся?

Неимоверным усилием воли он заставил себя оторваться и снова закутать её в одеяло. Руки слушались с трудом, пытались вырваться из подчинения и сделать всё наоборот.