Летное поле аэродрома Тузель. Самолет благополучно приземлился, после остановки вновь открылся аппарель, и прибывшие пошли к таможенному пункту. В паспорте поставили отметку о прибытии, таможенник тщательно изучил вещи. После этого можно было вздохнуть полной грудью – вот теперь точно командировка закончилась. Дальше меня ждали переезд на большой аэродром Ташкента, билетная касса и ближайший рейса до Куйбышева.

Поздней осенью в Ташкенте было достаточно тепло (плюс 10–12 С, светило солнце), верхняя одежда в руках. Ждать рейса предстояло еще часа четыре, я пошел в ближайшее к аэродрому кафе перекусить. Поднялся по ступенькам на второй этаж и почти сразу увидел трех солдат из нашего кабульского рейса, весело отмечавших возвращение в Союз. Парни тоже увидели меня и помахали рукой: «Товарищ лейтенант, присаживайтесь к нам, мы угощаем». Подходу сажусь, на столе водка, закуска горячее, только что подали. Официант увидел нового посетителя и уже нес приборы, чистые тарелку и рюмку. Я попросил официанта принести шашлыка из баранины, зелени и лепешку.

Самый веселый из бойцов и, наверное, старший среди них, с медалью «За Боевые заслуги», налил мне рюмку до краев и попросил: «Товарищ лейтенант, скажите тост». Нехорошо было отказываться, ведь парни от всей души предлагали разделить их радость возвращения на родную землю. Они подняли свои рюмки и смотрели на меня. Молодые пацаны, мы почти ровесники, разница 1–2 года, все возвращались с войны. Я поднял рюмку: «Парни, вы выжили в этой войне, до дома осталось совсем чуть-чуть. У каждого за плечами целая жизнь, есть что рассказать своим близким о том, что вы увидели и что пережили. Хочу выпить за вас, чтобы вы благополучно прибыли домой, еще нужно потерпеть немного. Доберетесь домой и вот только там можно будет выпить как следует». Выпил и поставил рюмку вверх дном. После рассказал им случай, когда встретил сильно избитого старлея из пехоты, очнувшегося без документов и денег на гауптвахте. Парни как-то сникли, пить больше не стали, четверная часть бутылки осталась недопитой. Официант предложил принести еще одну бутылку водки, они отказались больше пить. После нашего застолья выпили чая и группой пошли в здание аэропорта. В здании аэропорта мы расстались, на прощание пожали друг другу руки. Тот, который с медалью, на прощание сказал: «Спасибо, лейтенант, ты прав, мы могли бы напиться, а может быть и подраться. Так хотелось какому-нибудь гражданскому морду набить. Теперь до дома ни-ни». На этом мы и расстались.

ТУ-154 рейса Ташкент-Куйбышев прибыл по расписанию. В Поволжье была зима, мороз под минус 20 С, снег хрустел под ногами. Встретил меня отец в неизменном полушубке и меховой шапке, мы обнялись. По дороге из аэропорта он рассказал, что накануне ему приснился сон, будто бы к дому 7 на улице Парадная, где жили мои родители, подъехал грузовик из него вынесли ящик, соседи сказали: «Смотри Илья, это Генку привезли в гробу». Отец проснулся в холодном поту и уже не смог заснуть. На следующий день я позвонил и сказал, что уже в Союзе и вечером лечу самолетом в Куйбышев. Есть такое поверье, если увидел кого-то в гробу, то этот человек будет жить долго.

В период моей командировки в Афганистан военное обмундирование и личные вещи хранились в родительском доме. Теперь уже была возможность одеваться по зимней форме одежды: шинель, шарфик, шапка-ушанка, форменные ботинки и все такое. Уже почти 1,5 года офицером служил, а форму толком и не носил, как-то не получилось. После непродолжительного отпуска в Куйбышеве я забрал свои вещи и самолетом вылетел в Киев. Начинался новый этап моей службы в вооруженных силах СССР, когда-то мощного государства, объединившего 15 союзных республик.

Глав 16. Заключительная

Я прибыл в аэропорт Борисполь города Киева. Зима на Украине была снежная и мягкая, стоял легкий морозец, солнце отражалось от снега – красота. На календаре было 25 ноября 1983 года. В отделе кадров тыла Киевского военного округа мое появление вызвало неподдельное удивление. Прибывших из Афганистана военнослужащих было мало, а лейтенантов вообще не было. Начальник отдела кадров с интересом расспросил, как проходила служба в трубопроводной части и, выслушав, предложил должность начальника службы горючего радиотехнической бригады окружного подчинения в/ч 41178, дислоцирующейся в городе Фастов, примерно в часе езды на электричке от Киева. Абсолютно не представляя, где это находится, и не раздумывая, я согласился. Служба в трубопроводных войсках с личным составом мне не понравилась: отвечаешь не только за себя, а и за всех остальных. Через час предписание с подписью и печатью было у меня на руках, назначение состоялось.

Вечером того же дня я прибыл в часть, представился командиру, заместителю командира части по тылу – своему непосредственному начальнику – и по совету новых сослуживцев устроился на ночлег. Должность начальника службы горючего бригады была капитанской, что для меня означало повышением по службе и соответствовало моей ВУС (военно-учетная специальность).

Спустя месяц я написал письмо своим друзьям-однополчанам. Поздравил с наступающим Новым 1984 годом и пожелал всем скорейшего возвращения на Родину. Мне ответил Юра Капусткин, и новости, которые он сообщил про ротного капитана А.В. Макеева меня крайне удивили. После моего убытия командира роты понизили в должности, фактически сняли с должности командира роты и отправили на КП 3 отпб на должность помощника начальника штаба (ПНШ). Все-таки нашли «крайнего» за все просчеты со стороны руководства батальона и бригады, как в выборе трассы трубопровода, так и особенностях работы в зимний период на перевале Саланг. Трасса трубопровода 2-й роты была, на мой взгляд, самой сложной среди всей трассы бригады: горный перевал, серпантин и дальше зеленая долина, где душманы хозяйничали как хотели. Возможно, нужно было усилить роту личным составом, техникой, более оперативно оказывать помощь со стороны командования батальона и бригады, а не сваливать всю ответственность на тех людей, которые сутками без сна и отдыха латали трубопровод. Причин простоя перекачки много и предусмотреть все было невозможно, опыт приходил постепенно, и ротный Макеев А.В. сделал максимально возможное в тех условиях. Такие командиры как он должны быть образцом выполнения воинского долга. Крайние сведения двадцатилетней давности: Алексей Макеев проживал по адресу г. Великий Новгород, поселок Панковка, д. 89.

Просчеты, конечно, были и потери личного состава были, и в плен попали бойцы, и неуставные взаимоотношения были. Не хочется списывать все на войну, был и человеческий фактор, люди не выдерживали и физически, и морально – в этом основная причина. Мы выживали в тех условиях, и кто знает как бы поступил каждый из нас в том или ином случае. Мой принцип – сохранить подчиненных любой ценой работал. Из моего взвода ни один из бойцов не заболел тифом или «желтухой», все остались живы и вернулись домой без увечий. В этом и есть заслуга командира – выполнить поставленную задачу и сохранить людей.

В начале марта 1984 года Юра Капусткин прислал фотографию из Афганистана. На ней в центре Юрий Капусткин, слева от него без головного убора техник роты прапорщик Быкадоров, справа в пилотке мой сменщик – старший лейтенант Виктор Романов. На обратной стороне надпись «Гена, не забывай Афганистан».

Мы некоторое время переписывались с Юрой Капусткиным. За службу в Афганистане он был награжден медалью «За боевые заслуги». После замены его направили служить в Армению, г. Кировакан (в 1992 переименован и сейчас называется Ванадзор). Это был третий по величине город Армении после Еревана и Гюмри. Письмо пришло с адресом: Армянская АССР, город Кировакан, Ереванское шоссе 56-36.

7 декабря 1988 года в 10 часов 41 минуту по московскому времени на северо-западе Армянской ССР произошло катастрофическое землетрясение. Мощные подземные толчки за полминуты разрушили почти всю северную часть республики, охватив территорию с населением около 1 млн человек. В эпицентре землетрясения – Спитаке – интенсивность толчков достигла 10, в Ленинакане – 9, в Кировакане – 8 баллов по

12-балльной шкале MSK-64. Значительная часть республики подверглась землетрясению в 6 баллов, подземные толчки ощущались в Ереване и Тбилиси. Волна, вызванная землетрясением, обошла планету 2 раза и была зарегистрирована научными лабораториями в Европе, Азии, Америке и Австралии. Землетрясение вывело из строя около 40 % промышленного потенциала Армянской ССР. До основания были разрушены город Спитак и 58 сел; частично разрушены города Ленинакан (ныне – Гюмри), Степанаван, Кировакан (ныне – Ванадзор) – всего 21 город, и еще более 300 населенных пунктов. В результате землетрясения погибло, по меньшей мере, 25 тысяч человек (по другим данным – 45 тысяч), 140 тысяч стали инвалидами, 514 тысяч человек остались без крова. В общей сложности, землетрясение охватило около 40 % территории Армении.

Разрушенное землетрясением здание

После 1988 года связь с Юрой у меня прервалась, и дальнейшая его судьба его мне не известна.

Мой сменщик – старший лейтенант Виктор Романов, насколько мне известно, был ранен при устранении диверсии на трассе трубопровода от Джабаль-ус-Сирадж до Саланга. Через год службы назначен на должность командира 2-й роты, награжден медалью «За боевые заслуги» и орденом «Красной звезды».

Судьба командира трубопроводного взвода лейтенанта нашей роты В.В. Золотова, выпускника Ульяновского ВВТУ – 1983 г. оказалось очень сложной и печальной. Службу он начал после выпуска в сентябре 1983 года в нашей 2-й роте (мы с ним есть на фотографии), через год в сентябре 1984 года его перевели в 1-й взвод 1-й роты 3-го трубопроводного батальона (33,34,35ГНС) 276-й трубопроводной бригады. Володя Золотов был награжден медалью «За боевые заслуги», двумя орденами «Красной Звезды», заменился в 1985 младшим лейтенантом. По замене вернулся в Ульяновское ВВТУ в батальон обеспечения учебного процесса училища. По официальной информации он, умер в 1987 году. По моим сведениям, в семье были сложные отношения, по всей видимости сдали нервы, и он застрелился из пистолета, когда был на дежурстве.

Начальник службы горючего ТуркВО – полковник Белоусов Юрий Петрович служил в Ташкенте на своей должности до 1986 года. В том же году вышла статья в местной газете, о том, что Юрий Петрович имеет, как сейчас принято называть, незадекларированные доходы. После чего, учитывая его заслуги перед Родиной, он был отправлен с понижением в должности в Белорусский Военный округ. Мы пересеклись в 1998 году в Санкт-Петербурге в Академии тыла и транспорта, в то время я уже закончил обучение в адъюнктуре академии, защитил диссертацию, получил ученую степень «кандидат военных наук» и был назначен на должность преподавателя на кафедре «Организация обеспечения войск ракетным топливом и горючим». С Юрием Петровичем мы встретились на кафедре. Он, конечно, постарел и полысел, но все события, участниками которых мы были, помнил. Уже будучи пенсионером, приехал жить

в Санкт-Петербург, приобрел квартиру на 6-й линии Васильевского острова, недалеко от метро. Службу он окончил заместителем начальника службы горючего Белорусского ВО. От него я узнал, что первый командир 276 отпбр бригады в Афганистане полковник В.И. Мемех был его начальником – начальником службы горючего Белорусского ВО.