Обычно Маньяк будит меня громкими, до омерзенья бодрыми воплями и чуть-ли не пинками под рёбра – эффективно, не спорю, но очень неприятно. А сегодня я проснулся от того, что кто–то аккуратно теребит меня за высунувшуюся из-под одеяла ногу – так ещё в том мире теребила меня моя кошка Буська, когда хотела привлечь моё внимание. С трудом разлепив глаза, я удивлённо уставился на присевшего у кровати на корточки Маньяка и уже хотел было спросить, какого чёрта он делает и как, собственно, он вообще сюда попал, но Маньяк приложил палец к губам, указывая взглядом на мирно посапывающую рядом со мной Лену, а потом кивнул в сторону открытого окна – ну да, второй этаж, Маньяк сюда ни то что забраться, а даже просто запрыгнуть смог бы.

Пока я всё это осознавал, успел окончательно проснуться и оценить и правоту своего друга, и его деликатность. А что, с него бы сталось вломиться в Ленину комнату с шумом и воплями вроде «вставайте, лежебоки, успеете ещё отоспаться, у нас впереди вечность!!!», ну или что–то вроде того…Ан нет! Умеет, молодчик, проявить чувство такта. Умеет… когда хочет!

Пока я выбирался из объятий своей девушки, она всё же проснулась, хотя это даже к лучшему – не мог же я исчезнуть, не попрощавшись.

— Скил, — сонным и чуть хрипловатым голосом спросила Лена, — ты уже уходишь?

— Да, солнышко, мне пора, – Я поцеловал её в губы. – Помнишь, я вчера говорил, что мы сегодня в рейд собираемся?

— Да, помню, – кивнула Лена, приподнимаясь, чтоб ещё раз меня поцеловать. – Ты только возвращайся обязательно, Скил, я буду тебя ждать.

При этих словах в груди что–то сладко защемило, а чуть подпорченное ранней побудкой настроение взлетело до небес!

К «свинскому» посёлку мы подошли, когда злое солнышко Стикса уже взошло, но припекать по–настоящему ещё не начало. С тех пор, как мы с Маньяком в прошлый раз приходили сюда за двухколёсным транспортом на мускульной тяге, здесь вроде ничего не изменилось – всё тот же пасторальный пейзаж, спокойный благополучный посёлок. Но что–то меня настораживало.

— Скил! Долго ты ещё планируешь тут «настороженный арёль в гнэздэ» изображать?! – Коверкая слова, осведомился Маньяк, сидящий на соседней ветке раскидистого тополя, куда мы забрались для лучшего обзора.

— А что тебе не нравится? Хорошая позиция для наблюдения – нас не видно в листиках, а у нас обзор отличный! – Возразил я, не отрывая глаз от окуляров бинокля.

— Да отличная позиция! Но чего мы тут сидим–то, осмотрелись же уже, нету никого?

— Точно! Нету никого! – Я понял, что мне не нравилось в происходящем. – Вот это мне и не нравится!

— А ты ожидал делегацию по встрече с оркестром и пышногрудой дояркой с караваем и солонкой на перевес?

— Нет, не ко времени! – великодушно отказался я от оркестра и доярок и пояснил свои опасения. – Просто мне рассказывали, что местные свинки не очень–то любят путешествовать: корма им тут хватает, с перезагрузкой много биомассы прилетает – всё же целая свиноферма, да и частные приусадебные хозяйства, считай, у каждого есть. В общем, свинки только на перезагрузку в соседние кластеры уходят, а так им и тут хорошо.

— Ну, да я тоже что–то такое слышал.

— Вот! А нам сейчас с нашей позиции половина посёлка видна, если не больше, и мы никого еще видели, и шума никакого не слышно, даже птички не поют.

— Ну это ты просто пока на ухо туговат – воробьи там дальше чирикают…

— Не суть! – Отмахнулся я. – Тут нет никого! И это меня напрягает, потому что это странно.

— Все ушли на фронт… — пожал плечами Маньяк.

— Если бы мы этот «фронт» слышали, ну в смысле то, что могло привлечь местных заражённых, я бы и слова ни сказал! А сейчас вероятнее, что пришёл кто–то большой и всех подъел, а тут мы такие наивные и вкусные!