— Его официальное название «медный свиток Кумрана 3Q15». Цифры обозначают археологический раскоп, в котором его отыскали. Все здесь просто называют его свитком третьей пещеры или медным свитком.

Она отодвинулась в сторону, давая Гилу возможность рассмотреть все полностью, и продолжила:

— Гипотетически в нем указывается на расположение шестидесяти четырех мест в Палестине, где были спрятаны по частям сокровища Иерусалимского храма, но никто еще так и не смог до них добраться. Видите последний абзац? Там говорится, что в парном свитке содержится ключ к тому, как разыскать эти клады.

«Итак, все-таки Джордж изложил факты верно».

— Когда обнаружили этот свиток, — продолжала Сабби, — то сочли, что от долгого пребывания в свернутом состоянии он может разрушиться при разворачивании и его уже нельзя будет восстановить. Вследствие чего стали осторожно разрезать находку на части, получая ленты, на которых можно было что-то прочесть. Большой медный лист позади — это факсимиле того, как все должно выглядеть в неповрежденном развернутом виде.

— Факсимиле? — усмехнулся Гил. — Я думал, ваши посетители клюют только на подлинники.

— Это не всегда возможно, — резко ответила она. — Когда мы можем, то демонстрируем подлинные находки. Когда не можем — выставляем или факсимиле, или восковой слепок.

— Зачем вам поддельные репродукции? Ведь репродукция — всегда фальшь.

Наши факсимиле — это именно то, чем они и являются, то есть копии оригиналов. Они и выглядят как оригиналы, хотя не во всех деталях. Исходя из ваших же слов, люди видят то, что они хотят видеть, таким образом, иногда достаточно лишь некоторого соответствия подлиннику. Гил показал на остальные экспонаты выставки.

— Итак, что-то из них может оказаться поддельным?

— Не в этом музее! Если выставляются копии, мы так и говорим. Хотя в последнее время на нас давят, преимущественно де Вриз. Ратуя за то, чтобы мы убрали весь этот хлам и выставили факсимиле, но до сих пор музейный копиист ухитряется сдерживать его в этом плане.

— Да, копиисты — творцы волшебства, — задумчиво сказал Гил. Он готов был поддерживать любой разговор, только бы не нарушить очарования момента и не лишиться легкого прикосновения ее руки к его плечу.

Сабби беззаботно рассмеялась:

— На самом деле Сарками и есть волшебник. Творец волшебства. Но мы называем его искусником, этот термин использован в древнем значении. Некогда так называли непревзойденных художников по металлу.

И она пояснила, что этот Сарками живет в Англии и охотно отдает свое время созиданию металлических оттисков, как только в музее возникает в них необходимость.

— Конечно, его творения гораздо больше, чем просто копии, — продолжала она. — Он блестящий талант. — Ее лицо излучало восхищение. — И удивительный человек.

Этого Гилу хватило. Он не желал больше слушать, как Сабби поет дифирамбы какому-то старику, который проводит все свои дни, корпя над фальшивками. Кроме того, ее рука уже не покоилась на его плече… или на какой-то иной выпуклости его тела, в чем, собственно, и была незадача.

— Позвольте мне задать вам вопрос, — произнес он с усмешкой. — Все те выставки, по которым меня таскал в детстве отец… вы говорите, что там все могло быть подделкой.

Он не дал ей возможности ответить и нанес еще один удар:

— В таком случае можно сказать, что я пал жертвой искусников по фальшивкам!