Когда мы вошли в кабинет, родители и Краус сидели в глубоких кожаных креслах друг напротив друга и беседовали. При нашем появлении, родители, словно забыв о директоре, смотрели только на меня: Эзерин спокойно, Росальба с волнением.

— Присаживайся, Виктор, — Краус приветливо указал на свободное кресло.

— Благодарю, саэр.

— Называй меня директор, — сказал он.

Врата приоткрылись, на пороге появился один из экзаменаторов. Он передал помощнице бумагу. Линд Хауф принесла ее Краусу. Тот, прищурившись, внимательно изучил документ. С интересом посмотрел на меня.

— Весьма недурно, Виктор. Весьма недурно.

Я знал, что родителям очень хочется скорее узнать результаты, но этикет порицал невыдержанность в общении. Поэтому оба терпеливо ждали. К счастью, Краус не стал мучить нас.

— Прежде всего, разрешите вас поздравить: Виктор достойно справился с испытанием. Уровень знаний позволяет зачислить его в класс, соответствующий возрасту, — он сделал паузу. — Среди прочего, на экзаменаторов произвела впечатление выдержка вашего сына. Дело в том, что проверка специально проходит так, чтобы вывести будущего ученика из равновесия. Увидеть его суть, предрасположенности, характер. Немногим удается пройти эту часть проверки идеально. У Виктора получилось. Очень хорошо, молодой человек.

— Благодарю вас, директор, — с должным почтением ответил я.

И подумал: я, конечно, немного нервничал, но на работе мне мозг и покруче выносили, особенно на совещаниях.

— Что ж, — Краус поднялся. — Добро пожаловать в «Стальные розы», Виктор. Попрощайтесь с родителями. Раньше ближайших выходных вы не сможете их увидеть. Когда закончите, служащий отведет вас в вашу комнату. После покажет вам территорию… Помощник Хауф, проводите родителей Виктора.

— Да, директор.

Альфред Краус склонил голову, прощаясь:

— Саэр, саэри… — и, не оглядываясь, ушел к огромному письменному столу, стоявшему подле окна.

* * *

Когда мы покинули директорский кабинет, в коридорах уже появились ученики.

Должно быть, закончился урок, — подумал я, разглядывая их.