25 апреля 2005 г. в послании к Федеральному Собранию Путин назвал крушение СССР крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. С исторической точки зрения вряд ли корректно. Куда более крупная катастрофа случилась в 1917–1918 гг., когда мировые закулисные силы и западные правительства сумели обвалить сразу четыре империи: Российскую, Германскую, Австро-Венгерскую и Османскую. Тем не менее слова президента вызвали шок либеральной «общественности». До сих пор гибель Советского Союза было принято преподносить как крах «системы тоталитаризма», «победу демократии», в общем, явление вполне положительное. Заявление было и явным камнем в огород предшественника, Ельцина (а он был еще жив). Признанием колоссального вреда, который он натворил.

Для укрепления государства Путин стал использовать не только советский, но и дореволюционный опыт. Делалась опора на Православную Церковь (и либералы завопили о «клерикализации общества»). Ноябрьский государственный праздник, День народного единства, перенесли с годовщины революции, 7 ноября, на праздник Казанской иконы Божьей Матери, связали с освобождением Москвы от поляков в 1612 г. В 2005 г. пышно праздновалось 60-летие Победы в Великой Отечественной войне, и перед этим по инициативе «РИА Новости» и организации «Студенческая община» была запущена массовая акция «Георгиевская ленточка». Такие ленты, как символ воинской славы, широко распространялись и по России, и по странам СНГ, попадали в другие государства, а там становились символами именно русской победы.

На юбилейный Парад победы 9 мая, как и при Ельцине, прибыли лидеры западных держав — президент США Буш, президент Франции Ширак, вице-премьер Англии Прескотт, канцлер ФРГ Шредер. Но были и лидеры Китая, Индии, более 20 государств, генеральные секретари ООН, ЮНЕСКО и других международных организаций. В общем, форум получился очень солидным. Было принято совместное заявление о борьбе с «нацизмом XXI века — терроризмом». На самом параде, как и десять лет назад, значительное место занимала театрализованная «историческая» часть с реконструкторами в старинной форме. Только настоящих уцелевших ветеранов войны пришлось уже везти по Красной площади на машинах, стилизованных под «полуторки» Великой Отечественной. Но был и другой новый момент — в параде участвовали ветераны Афганистана, Чечни. Их официально ставили в один ряд с героями Отечественной. Хотя на Западе их было принято оплевывать, изображать «душителями свободы», приписывать им всяческие «злодеяния».

Впрочем, попутно можно было отметить и другое. Президенты Эстонии, Литвы и Грузии приехать на праздник демонстративно отказались. В Прибалтике открыто устраивались марши и торжества ветеранов нацистских организаций и их последователей. А русские, освобождавшие здешние республики от гитлеровских оккупантов, подвергались травле, периодически даже уголовным преследованиям — например, если служили в войсках НКВД. В Таллине снесли памятник солдату-освободителю. И ни НАТО, ни Евросоюз, членами которых стали Эстония, Латвия и Литва, ни разу не высказали озабоченности фактической реабилитацией фашизма в Прибалтике.

Но и внутри России преобразования Путина оставались половинчатыми и непоследовательными. Система опоры на одну партию, «Единую Россию», и впрямь была выгодной для стабилизации общества, теоретически — перспективной. Но она лишь отдаленно напоминала советский опыт. Главным отличием стало то, что «Единая Россия» не имела своей сплачивающей стратегической идеи. Кроме одной — поддержка президента. А после всех смут, перестроек, демократизаций, приватизаций в административный аппарат оказалась вынесена всякая мутная пена. Приспособленцы, рвачи, бизнесмены от чиновничества. Именно такие потянулись в «Единую Россию», поскольку это становилось условием для продвижения, обеспечивало выгодное существование.

Партия стала не «боевым штабом», а рыхлым и аморфным образованием, активизирующимся в период выборов. В ней нашли себе место и карьеристы, и их прихлебатели, и любители погреть руки на тех или иных проектах (в том числе предвыборных кампаниях). Соответственно, и дочерние организации вроде «Молодой гвардии Единой России», «Наших» получались мертворожденными. Идеи, способной зажечь юношей и девушек, повести за собой, у них не было. Были лишь деньги, субсидии. Были мероприятия, которые можно организовать, имея деньги.

В экономической политике Путина можно проследить линию на восстановление государственного сектора, преодоление катастрофы приватизаций. Но это осуществлялось постепенно, без резких шагов и пересмотров права собственности. Так, Роману Абрамовичу заниматься политикой стало просто неинтересно. В 2003 г. он приобрел английский футбольный клуб «Челси» и перебрался на жительство в Великобританию. Но свои пакеты акций «Аэрофлота», «Русского алюминия», «Иркутскэнерго», Красноярской ГЭС. «Руспромавто» ему пришлось продать. Видимо, примерно таким же образом, как главное свое богатство, компанию «Сибнефть».

Генпрокуратура и налоговая инспекция начала в «Сибнефти» усиленные проверки законности приобретения акций в 1995 г., уплаты налогов. В итоге в марте 2004 г. выставили налоговые претензии около 1 млрд долларов, как позже выяснилось, очень заниженные. Однако «заниженность» и мягкий подход вскоре дополнились другой сделкой: Абрамович продал свой пакет акций «Сибнефти» (75,7 %) «Газпрому», контролируемому государством. Олигарха не обидели, заплатили по рыночной стоимости, 13,1 млрд долл. (приватизировали за 100 млн). И Путин остался с Абрамовичем в дружеских отношениях. Тот сам хотел оставить пост губернатора Чукотки, но президент упросил его остаться. Но после фактической национализации «ЮКОСа» и «Сибнефти» (переименованной в «Газпром-нефть») государство стало контролировать главный источник доходов, нефтегазовую промышленность.

А когда закончился восьмилетний контракт президента государственной нефтепроводной монополии Вайнштока (вскоре уехавшего в Израиль), Путин заменил его своим доверенным лицом, Николаем Токаревым — когда-то он служил в Дрезденской резидентуре КГБ, был наставником и покровителем молодого Владимира Владимировича. Другого своего доверенного оттуда же, Сергея Чемезова, президент поставил в 2004 г. генеральным директором корпорации «Рособоронэкспорт». В 2007 г. на базе «Рособоронэкспорта» была создана гораздо более широкая государственная корпорация «Ростехнологии» — декларировалось, что для производства и экспорта высокотехнологичной продукции военного и гражданского назначения. Возглавил ее тот же Чемезов, прежний «Рособоронэкспорт» тоже вошел в новую корпорацию, но указом президента ей было переданы сотни обанкротившихся и развалившихся предприятий — в том числе автомобильные гиганты «КамАЗ», «ВАЗ». «Ростехнологии» стали центром по собиранию и восстановлению отечественной промышленности.

Но в результате частичной национализации рождался и новый класс олигархов, американский экономист Маршалл Голдман назвал их «силогархами» по аналогии с «силовиками». Главы крупных отраслевых концернов и ведомств. Они вели собственную политику, и государственная централизация получалась довольно условной. Например, железнодорожные перевозки в начале 2000-х были признаны нерентабельными, деятельность министерства путей сообщения подвергалась постоянной критике за «бюрократизм». Что ж, провели реформу, в 2004 г. президент своим указом упразднил министерство. Вместо него было создано ОАО «РЖД» — «Российские железные дороги». По идее — полностью государственное. Но оно быстро стало «государством в государстве». Прежде граждане нашей страны могли свободно ездить в гости к родным, друзьям, в другие регионы. Теперь цены на билеты многократно задрались. А значит, и связь между различными частями России ослабела.

Чубайс еще при Ельцине был поставлен во главе другой государственной монополии, РАО ЕЭС — «Единые Энергосистемы». Трудностей здесь хватало, развал начал еще предшественник Чубайса, Немцов. Что ж, Анатолий Борисович взялся спасать положение. А именно готовил проработки и доклады, что дело слишком дорогое, слишком сложное, и в существующем виде выправить ситуацию нереально. Было принято решение о реформах, и единство энергосистем кончилось. С 2006 г. развернулись процессы по «специальности» Чубайса, приватизации. В 2007 г. половина электростанций и 22 сбытовые компании перешли в частные руки. А чуть позже, в 2008 г., РАО ЕЭС окончательно прекратило существование, разделилось на 23 компании, 2 государственные и 21 частную.

Но и у других реформ, продолжавших менять облик России, направленность получалась прежней — ослабление государственного начала, децентрализация, «рыночные механизмы». Так, в 2004 г. были приняты законы о «монетизации льгот». До сих пор пенсионеры и инвалиды имели право на бесплатный проезд в общественном транспорте, бесплатные лекарства, санаторно-курортное лечение, льготы по оплате жилищно-коммунальных услуг. Теперь разные категории пенсионеров разделили на «федеральных» и «региональных льготников». «Федеральным» вместо прежних льгот предусматривалось платить денежную компенсацию. А как быть с «региональными», оставлялось на усмотрение местных властей. Тоже заменить им льготы денежной добавкой (с тем, что государство возместит 40 % суммы) или сохранить натуральные льготы, но тогда уже оплачивать их из областных, краевых, республиканских бюджетов.

Это вызвало массовые акции протеста пенсионеров, потому что принятые в законе размеры выплат совершенно не компенсировали стоимость потерянных услуг. Правительство пошло на попятную, в августе 2004 г. был принят закон с поправками, о частичной «демонетизации». Признавалось возможным некоторые льготы сохранить, а от других отказаться, заменить на денежные выплаты. Но и внедрение реформы создало хаос и неразбериху, на местах массы пенсионеров вынуждены были стоять огромные очереди к чиновникам, чтобы подтверждать свои льготы или отказываться от них. Популярности властей это совсем не способствовало. А по благосостоянию людей реформа все равно ударила. В рамках «монетизаций» появились лимиты. Человек сохранил бесплатные лекарства — а в учреждении здравоохранения в списке бесплатных остались только самые дешевые. Нужно получше — иди бери за свой счет. Зато раздувались аппараты еще одной отдельной службы — Соцзащиты, которая и стала ведать учетом и регулированием всех льгот.

С 1 января 2005 г. велась муниципальная реформа. Вместо привычных терминов город, село, деревня, вводились новые: городское поселение, сельское поселение, муниципальный район, городской округ. А с 1 января 2006 г. вступил в силу закон о местном самоуправлении, разграничивающий ведение и полномочия между государственными, региональными и муниципальными властями. В итоге перед названиями больниц или школ появились малозвучные приставки МУЗ, МОУЗ — «муниципальное учреждение здравоохранения», «муниципальное общеобразовательное учебное заведение». На самих школах, больницах, библиотеках, клубах и др. это сказалось далеко не лучшим образом. Они полностью перешли в собственность местных властей, районных, городских, поселковых. И на содержание местных бюджетов. С соответствующими последствиями для зарплаты сотрудникам, покупки современного оборудования и учебных пособий. В школах нехватку денег стали компенсировать поборами с родителей. В больницах — как сумеют.

Но при этом оформился еще один тип «удельных княжеств», кланы муниципального чиновничества. Теперь они получили свою «собственность», «зону власти», перед ними открылись возможности проворачивать собственные дела. Это дало новый виток строительным, земельным, торговым спекуляциям. Важной статьей их деятельности стало и «выбивание грантов» от вышестоящих инстанций, региональных и федеральных. Умение таким образом составлять доклады, отчеты, планы и проекты, чтобы подсобили, что-нибудь подбросили. Ну и, конечно же, самым заманчивым становилось «пилить бабло» от этих грантов.

По самому принципу формирования региональных властей в них занимала господствующее положение «Единая Россия». «Административные рычаги» и денежная зависимость приводили к тому, что и в муниципальных властях она брала верх, подавляя конкурентов. Это помогало, например, «дружно» выводить всех служащих и школьников на официальные мероприятия. Но и сама «Единая Россия» превратилась в партию чиновничества. Причем отнюдь не единого. Связанного между собой только персональными выгодами каждого, желанием их сохранить и преумножить. Размеры этих выгод были у каждого свои. У олигарха одни, у «жука» районного или поселкового масштаба другие. А ведь все равно личные, «кровные».

Непоследовательной получалась и патриотическая линия президента. Во-первых, она проводилась через «Единую Россию» и те же самые федеральные, региональные, муниципальные аппараты. Соответственно, вырождалась в «дежурные» парадные мероприятия и «распиливание бабла» на те или иные патриотические проекты (наверное, самыми выгодными становилась установка памятников). А во-вторых, соединялось несоединимое. Наряду с патриотизмом сохранялся фундамент чисто западных «демократических ценностей», декларировался как незыблемая основа государства. Усиленно внедрялся догмат «толерантности», в Уголовный кодекс была введена статья 282 о разжигании межэтнической и межконфессиональной розни, но она оказывалась сугубо однобокой — ее почему-то применяли только против проявлений русского национализма.

А по отношению к массам мигрантов, нахлынувших в Россию, «толерантность» понималась так же, как в Европе: оберегать, покровительствовать, уважать их особенности и обычаи. При этом напрочь затиралось понимание, что они все-таки в гостях. У русских. На самом-то деле мигранты, особенно с Кавказа и из Закавказья, вели себя по-хозяйски. У них были сплоченные кланы, родственные группировки, подбиравшие под себя рынки, торговлю и другой бизнес на местных уровнях. Они «покупали» чиновников, правоохранительные органы. Когда случались конфликты и столкновения, группировки мигрантов имели возможность хорошо проплатить сотрудникам прокуратуры, судов, и дела заминались или «крайними» оказывались русские. Зная это, приезжая молодежь наглела. А у русских, когда подобные случаи превращались в систему, копилось возмущение.

Особенно сильно оно прорвалось в Карелии, в Кондопоге. 30 августа 2006 г. в ресторане «Чайка» двое русских посетителей (один из них бывший уголовник) повздорили с барменом, нелегальным мигрантом-азербайджанцем, и побили его. Но ресторан «крышевали» чеченцы. Бармен убежал к ним, те примчались на двух машинах с арматурой, битами, ножами. Виновных уже не застали и набросились на случайных русских, попавшихся им возле ресторана. Двоих убили, 9 попали в больницу (5 в реанимацию). А когда местное телевидение объявило случившееся «бытовой дракой», городок забушевал. На митинг вышло 2 тыс. человек. Требовали выслать всех мигрантов, создать народные дружины для охраны порядка, если его не может обеспечить милиция, допустить народных представителей к контролю за регистрацией приезжих.

Около 300 человек двинулись по улицам, погромили и подожгли ресторан «Чайка», ряд киосков, принадлежавших кавказцам, было 8 пострадавших. О событиях в Кондопоге СМИ сохранили сугубое молчание. Но информацию стало распространять по интернету общественное Движение против нелегальной миграции. Всех выходцев с Кавказа и из Средней Азии (около 60 человек) местные власти эвакуировали в Петрозаводск. Администрация вела переговоры с жителями, стараясь успокоить их. Прилетел председатель Совета Федерации Миронов. Он прокомментировал причины событий: «ФСБ их проспала, а в МВД просто продали интересы республики и жителей Кондопоги». Прислали и делегацию нового президентского «комсомола», движения «Наши», но выяснилось, что до комсомола ей далеко, никакого авторитета у молодежи она не имеет. Волнения возобновлялись, ресторан «Чайка» жгли во второй раз, разнесли все торговые точки кавказцев.