Парламенту он наобещал, что правительство будет внепартийным, коалиционным. Переформировал кабинет. Должности первых вице-премьеров вообще упразднил, количество вице-премьеров сократил. Ими стали Немцов — старый компаньон Кириенко, Сысуев — крупный бизнесмен из «Альфа-банка», и Христенко — у Чубайса он был заместителем министра финансов. Сам Чубайс, слишком уж запятнанный, в правительстве больше не «светился». По предложению Кириенко он возглавил РАО «ЕЭС», единые энергосистемы России, а вдобавок стал спецпредставителем президента по связям с международными финансовыми организациями. В общем, внакладе не остался. А ради демонстрации «коалиционности» новый премьер взял в свой кабинет коммуниста Юрия Маслюкова. Это был прекрасный специалист, в советское время — заместитель председателя Совета министров СССР, председатель Госплана. Но его поставили министром промышленности и торговли — той самой промышленности, которая была уже полностью развалена или перешла в руки олигархов.
В это же время стал возвышаться Путин. К группировке «молодых реформаторов» он никак не относился, но заслужил доверие Ельцина, стал его любимцем. Его уже считали одной из самых влиятельных фигур в Кремле. 25 мая Борис Николаевич поставил его первым заместителем руководителя своей администрации. А вскоре президента перестал удовлетворять директор ФСБ Ковалев. 25 июля Ельцин отправил его в отставку и заменил Путиным. Но перестановки в «верхах» выправить положения в стране, конечно же, не могли.
В апреле 1998 г. в Екатеринбурге на улицы вышли 4 тыс. протестующих студентов. Милиция разгоняла их дубинками, было много пострадавших. А в мае начались массовые забастовки шахтеров из-за долгов по зарплате. Мало того, они стали выходить на железные дороги, блокировать их, перекрыли Транссибирскую магистраль, чтобы привлечь внимание к своей беде и заставить правительство выполнить их законные требования, отдать заработанное. Представители центральной власти ездили их уговаривать, наобещали, что долги погасят. Срочно перевели некоторые суммы. Шахтеры получили первую часть денег и прекратили забастовки. Но следующих частей так и не поступило. В июле обманутые горняки снова заблокировали Транссибирскую железную дорогу. Посулам больше не верили, требовали выплатить все до копеечки. Добавили и призывы к отставке Ельцина.
Недовольство накопилось и у военных, возмущенных разрушением армии. Самым решительным их лидером стал Лев Рохлин. Боевой генерал, получивший два ранения в Афганистане. В Чечне командовал вторым, удачным штурмом Грозного и взял его с минимальными потерями. Но от присвоения звания Героя России принципиально отказался, заявил: «В гражданской войне полководцы не могут стяжать славу. Война в Чечне — не слава России, а ее беда». Популярного Рохлина вовлекли в правительственный блок «Наш дом — Россия», он был избран депутатом Думы, возглавил комитет по обороне. Но в сентябре 1997 г., когда грянули «реформы» по сокращениям и развалу Вооруженных сил, Рохлин вышел из «Нашего дома», создал собственное «Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки». В руководство его движения вошли бывший министр обороны Родионов, бывший командующий ВДВ Ачалов, бывший начальник КГБ Крючков.
Рохлин приходил к выводу, что Ельцина и его клику надо немедленно отстранить от власти. Сделать это намечалось мирным путем. Собрать в Москве массовый «бессрочный» митинг, который потребует отставки президента и правительства. Но учитывалось, что Борис Николаевич вряд ли добровольно сложит полномочия, может применить силу. На этот случай, при угрозе для митингующих, предполагалось призвать войска для их защиты. Многие командиры, лично знавшие Рохлина, обещали ему свою поддержку. Мы не знаем, что из этого получилось бы в реальности. Потому что к «Движению в поддержку армии» примазались силы весьма сомнительные. Если Лебедя обхаживал Березовский, то около Рохлина очутился вдруг Гусинский. Предлагал профинансировать физическое устранение Ельцина [21, с. 117]. От террористических методов генерал отказался, но деньги олигарха брал. Они были нужны: откуда деньги у честного служаки? Рохлин пользовался финансированием группы «МОСТ» для организации своих мероприятий, пропаганды, поездок по регионам и встреч с единомышленниками [72]. Но и информация о его планах распространялась широко, попадала не только к Гусинскому.
В ночь на 3 июля 1998 г. Рохлин был убит на своей подмосковной даче в деревне Клоково. Сразу же была объявлена официальная версия, что его, спящего, застрелила жена на почве семейной ссоры. Хотя в деле имелось много подозрительных деталей. Показания охранников и соседей содержат немало противоречий. Похоже, что охранников в ту ночь вообще не оказалось на месте. А неподалеку в лесополосе нашли три обгоревших трупа. Но следствие с ходу отбросило этот факт. Отмахнулось, что они не имеют никакого отношения к убийству генерала. Однако соратники генерала были уверены, что это и есть исполнители, и их устранили, заметая следы. А Тамару Рохлину каким-то образом вынудили взять вину на себя. Доказательства в ее отношении были слабыми, приговор то выносился, то отменялся. В итоге только в 2005 г. она получила за «умышленное убийство мужа»… 4 года условно с испытательным сроком на 2,5 года.
Операция по смещению президента, которую готовил генерал, сама собой развалилась. Опасное блокирование железных дорог шахтерами правительство постаралось прекратить. 19 июля в Кемерово примчался вице-премьер Сысуев, привез 730 млн руб., и забастовщики открыли магистрали. Однако на население России уже надвигался новый удар. Кризис. Официальная пропаганда связывала его с азиатским финансовым кризисом, падением цен на нефть. Но это были лишь косвенные факторы, далеко-далеко не главные.
Главными причинами являлись колоссальные хищничества при приватизациях, когда ценнейшие объекты распродавались за «копейки» (допустим, огромный комплекс заводов ЗИЛ — за 250 млн долларов). Главными причинами были злоупотребления олигархов, очутившихся у власти (например, после отставки Черномырдина вскрылись незаконные льготы, которые он давал своему «Газпрому». У этой компании обнаружились многомиллиардные задолженности по налогам). На разных уровнях руководства имело место и «нецелевое расходование» бюджетных средств, иностранных займов (в том числе, на предвыборные кампании). Происходило и элементарное разворовывание.
Денег в казне постоянно не хватало, и, чтобы закрыть дыры в бюджете, Центробанк с 1993 г. выпускал в обращение государственные краткосрочные облигации, ГКО. Их объем непрестанно наращивался, и на начало 1998 г. в обращении находились ГКО на 272,6 трлн руб. [125]. Они считались солидными ценными бумагами, практически все олигархи и банки активно занимались спекуляциями ГКО, на них создавался искусственный спрос, и их цена достигала 140 % от номинала. Хотя они не были обеспечены ничем. Это была обычная «финансовая пирамида» — грандиозная, на государственном уровне [27]. По оценке экономиста М. Хазина: «Это была самая крупная финансовая афера за все постсоветское время».
А для того, чтобы как-то обеспечивать людям зарплаты и пенсии, был на полную катушку пущен печатный станок, штампуя рубли. Они, естественно, обесценивались. Но снижение курса рубля ударило бы по интересам банкиров, обесценивая их рублевые капиталы. Затруднило бы спекуляции с теми же ГКО, продажу их иностранцам, обменивающим для этого валюту на рубли. Поэтому курс рубля поддерживался искусственно, на это тратились золотовалютные резервы. Однако к лету 1998 г. система зашла в полный тупик, накопившиеся долги значительно превышали доходы бюджета. Чубайс вел переговоры в МВФ, сумел выхлопотать новый кредит в 11,2 млрд долл. Первый транш, 4,8 млрд, поступил в Россию в конце июля. Но это была капля в море, деньги мгновенно ушли на самые острые нужды. Второй транш ожидался через месяц, но МВФ обусловил его требованием — ввести жесткие антикризисные меры.
Кириенко предложил Думе подобную программу. Она предусматривала значительное сокращение всех расходов бюджета. Однако Дума ее категорически отвергла. Ельцин в финансовых делах вообще не разбирался. Витал в надеждах, что правительство как-нибудь выкрутится. Кириенко никакого выхода не видел и подал в отставку, но Борис Николаевич ее не принял. Население волновалось, уже давно ходили тревожные слухи о грядущей встряске. Но президент 14 августа успокоил граждан публичным заявлением, что никакого кризиса и дефолта в России не будет. Хотя МВФ указал на то, что условие не выполнено, антикризисная программа не принята, и в выделении второго транша отказал. 17 августа, через три дня после громкого заявления Ельцина, правительство объявило дефолт. Признало себя банкротом. Временно отказывалось от выплаты долгов. И частным заемщикам тоже разрешалось отложить выплаты иностранным кредиторам на три месяца. Одновременно объявлялось о прекращении искусственного поддержания курса рубля.
Финансовая пирамида ГКО рухнула. Рубль одним махом обвалился втрое. Среди населения началась паника. Люди ринулись в банки забирать свои вклады. Кидались в пункты обмена валюты, покупать доллары на все свои рубли. Валюта быстро кончилась, и обменные пункты стали закрываться. А банки не могли единовременно выплатить деньги сразу всем желающим. Из-за банковской паники предприятия и организации не могли обеспечить зарплату своим работникам, начались массовые увольнения и сокращения… В Думе все фракции проявили солидарность, выразили недоверие правительству. 23 августа Ельцин отправил Кириенко в отставку. Сам премьер-министр предложил себе на замену губернатора Орловской области Егора Строева, бывшего секретаря ЦК КПСС. Указал, что против него коммунистическая оппозиция в Думе возражать не будет. Но президенту такая идея не понравилась. Исполняющим обязанности премьера он снова назначил Черномырдина.
1 сентября в Москву примчался Клинтон. Вроде бы обсудить вопросы безопасности в мире. Но в основном речь шла о финансовой катастрофе. «Друг Билл» всемерно силился поддержать «Бориса», обещал ему любую помощь — но только если Россия не свернет с пути «реформ». А поддержать было не лишним. Финансовый и экономический кризис дополнился политическим. Черномырдина Дума дружно отвергла, видеть его во главе правительства больше не желала. Опять шли уговоры по фракциям, но Дума проголосовала против Черномырдина и со второй попытки. Ельцина занесло. Он намеревался «продавливать», внести ту же кандидатуру в третий раз. Подогрев себя спиртным, кричал — пусть только не утвердят! Рвался разогнать Думу, вспоминал о танках. Но теперь перепугалось его окружение, стало тормозить его, подсказывать: ситуация совсем не подходящая. Как бы народ не восстал, не скинул его самого.
Борис Николаевич вспомнил совет Кириенко насчет коммунистов. Только предложил пост премьера не Строеву, а Маслюкову — который в прошлом правительстве был министром промышленности. Тот согласился, но с условием — что формировать кабинет будет он сам. Возьмет, кого сочтет нужным. Ельцину такой вариант совсем не понравился. Кто-то из здравомыслящих советников подсказал президенту кандидатуру секретаря Совета безопасности Кокошина. Однако спаситель оборонной промышленности никак не устраивал «реформаторов», связанных с Западом. Мало того, его сразу постарались подсидеть. Нашептали Ельцину, что Кокошин дружит и с думскими оппозиционными деятелями, и с военными, и его спровадили в отставку. Но при обсуждениях в Думе Явлинский назвал фамилию министра иностранных дел Примакова, и в безвыходной ситуации Борис Николаевич ухватился за нее. Действительно, личность была достойная, его уважали все партии, и 11 сентября Дума его утвердила. Одновременно сменился председатель Центробанка, Дубинина «ушли», и его место занял Геращенко.
А положение в данное время стало катастрофическим. Кризис 1998 г. был в России самым тяжелым. Он ударил в первую очередь по «средним» слоям населения. Именно тем, кто сумел приспособиться к переменам в стране, налаживал более-менее благополучную жизнь, имел сбережения или деньги в обороте. Теперь они вдруг обесценились. Ряд второстепенных банков вообще разорился, их вкладчики потеряли все. Были случаи самоубийства. Остальная банковская система на несколько месяцев зависла в коллапсе. Оборвались финансовые связи и расчеты. Это парализовало работу предприятий, они останавливались, часть из них закрывалась. Повально повылетали в трубу многочисленные мелкие фирмочки. Те, кто еще вчера воображал себя «бизнесменами», пыжился выглядеть «новыми русскими», остались у разбитого корыта. Количество зарегистрированных безработных выросло вдвое. Хотя большинство оставшихся не у дел не считали нужным регистрироваться, считали это бесполезным.
Но именно Примаков из глубины кризиса начал возрождение России. Правительство он составил коалиционное, однако не из «тактических» соображений, а отбирал лучших специалистов. Коммуниста Маслюкова взял своим первым заместителем, «яблочника» Задорнова оставил на посту министра финансов. И первым делом Примаков взялся наводить порядок в делах, подтягивать дисциплину. Практика использования фондов зарплаты и пенсий для каких-то иных нужд была категорически пресечена. Выплаты взяли под строгий контроль. За «нецелевое расходование» фондов начальников разных уровней стали привлекать к ответственности. Это дало результаты, за последующие полтора года задолженности государства по зарплатам сократились втрое.
Правительство взялось и за злоупотребления, причем на самом высоком уровне. «Газпром» во главе с Черномырдиным отнюдь не спешил возвращать огромные долги, которые ему начислили из-за неправильного налогообложения. Но в «Газпроме» появилась налоговая полиция, стала описывать имущество. Пришлось отдать. Из-за этого в 1998 г. баланс «Газпрома», одного из самых прибыльных концернов, впервые оказался убыточным. Была оказана поддержка генеральному прокурору Юрию Скуратову. Он принялся раскручивать дело «Мабетекс»: по информации, что эта швейцарская фирма и ее дочерняя структура «Мерката Трейдинг» за выгодные подряды по реконструкции Кремля крепко подкормили взятками чиновников, в том числе управляющего делами президента Бородина.
Было начато и уголовное дело о хищении средств компании «Аэрофлот». Среди тех, кому предъявили обвинение в «незаконном предпринимательстве» и «отмывании денег», оказался Березовский. Он предпочел исчезнуть за границей. Но было закрыто принадлежавшее ему частное охранное предприятие «Атолл-1», которым руководил партнер и друг Березовского Патаркацишвили. Это было настоящее спецподразделение, имевшее на вооружении даже американские автоматические винтовки М16, техническую аппаратуру для скрытой видеосъемки, прослушивания телефонных разговоров и помещений, снятия информации с технических каналов связи. При обыске в штаб-квартире «Атолла» были найдены коробки с компрометирующими материалами, собранными на различных должностных лиц, бизнесменов.
В экономике правительство Примакова отказалось от поддержки бюджета за счет крупных займов. Но получили льготы предприятия, производящие продукцию на экспорт. Это было важно и для самих предприятий, на внешнем рынке они становились более конкурентоспособными, важно и для экономики — экспорт обеспечивал приток валюты. Правительство отказалось и от искусственного завышения курса рубля. Вместо этого взяло курс на накопление золотовалютных резервов. Но в условиях инфляции выделялись значительные дотации для сдерживания цен на электроэнергию, услуги железнодорожного транспорта и еще ряд ключевых направлений — это позволяло помочь и промышленности, и сельскому хозяйству, и населению.
В целом же надо отметить: кризис оказал на Россию не только разрушительное, но и… благотворное воздействие. Она избавилась от оккупации импорта. Заграничные товары, завалившие ее магазины и рынки, резко подорожали. Покупатели стали ориентироваться на отечественные изделия. Уцелевшие предприятия и хозяйства получили возможность сбыта своей продукции, стали получать прибыль, развиваться. А крушение пирамиды ГКО нанесло серьезный ущерб иностранным предпринимателям. Держатели облигаций вели переговоры с российским правительством, но смогли получить лишь около 1 % от общей суммы долга. Разорились конторы в прибалтийских странах, специализировавшиеся на перепродажах ГКО. Самые большие потери понес швейцарский банк CSFB, особенно активно участвовавший в спекуляциях и захвативший 40 % рынка облигаций ГКО. При этом в мировых кругах бизнеса распространилось убеждение, что вложения в России слишком опасны. Поток всевозможных «инвесторов», ехавших в нашу страну, скупая ее объекты, иссяк. Таким образом, розничная распродажа России иностранцам сама собой прекратилась… А в итоге кризисный шок и спад экономики стал кратковременным. Перешел в заметный подъем! Впервые после обвала СССР.