Хотя в это же время вовсю развернулся экспорт «мозгов». Лучших специалистов российских научных учреждений, оказавшихся теперь в бедственном положении, неспособных платить своим сотрудникам зарплату, специально выискивали, предлагали контракты за рубежом. Туда зазывали и талантливых инженеров, архитекторов, художников. Другие сами искали подобные возможности. Особое внимание обращалось на молодежь. Среди студентов, старшеклассников организовывались конкурсы и олимпиады за право продолжать образование за границей. Создавались «международные» вузы, факультеты, колледжи, где иностранцы отбирали самых способных для себя.
Кроме «мозгов», шел и экспорт «тел». Пределом мечтаний многих девушек становилось выскочить замуж за иностранца (или хотя бы стать просто сожительницей), в данном направлении работали всевозможные бюро знакомств. Возникло немало агентств, вербовавших красивых девиц для «работы» за рубежом. С изрядным риском стать «белой рабыней» в каком-нибудь притоне. И уж в любом случае «работа» с отбором по внешним данным целомудрия не подразумевала. Сколько русских людей очутилось в те годы на чужбине, ассимилировались там, теряя родину, или погибали? Мы не знаем, статистики нет.
А Ельцин и его окружение после выборных встрясок и маневров начинали следующий этап правления. По сути — возвращались на прежний курс. В марте 1997 г. в своей речи перед Федеральным Собранием президент раскритиковал правительство Черномырдина за ухудшение жизни народа, нерешенные социальные проблемы. Это стало поводом для кадровых перестановок. Но только поводом. Потому что Черномырдин остался на своем посту. А первым вице-премьером к нему вернулся Чубайс. О том, что «во всем виноват Чубайс», уже можно было забыть — ведь он руководил предвыборным штабом и добился победы! В дополнение к посту вице-премьера ему были добавлены должности министра финансов и ответственного за оперативное управление в сфере экономики.
Руководителем Администрации президента вместо Чубайса стал Валентин Юмашев. До сих пор его знали только как журналиста, он работал в главном гнойнике «перестройки», журнале «Огонек». Но сблизился с Ельциным в качестве «соавтора» его мемуаров — «Исповедь на заданную тему», «Записки президента». Отличился в предвыборном штабе Чубайса, выступал советником Ельцина по взаимоотношениям со СМИ. А вдобавок близко сошелся с дочерью президента Татьяной Дьяченко, через несколько лет они превратятся в супругов и бизнес-партнеров. При перемещении на новые должности Чубайс забрал с собой своего заместителя Алексея Кудрина — он был хорошим финансистом, и Чубайс снова определил его собственным заместителем, в министерстве финансов. А на освободившееся место в Администрации президента был выдвинут Владимир Путин (они с Кудриным вместе работали в мэрии Санкт-Петербурга, да и Ельцину, его «семье» Путин нравился).
Кое-кто из правительства ушел, как вице-премьер Владимир Потанин. Но его отставку никак нельзя было считать наказанием. Он был и остался партнером Чубайса по бизнесу, президентом «ОНЭКСИМ-банка», и в ходе предвыборных «залоговых аукционов» урвал самый крупный выигрыш: государственные пакеты акций «Норильского никеля», нефтяной компании «СИДАНКО», Новолипецкого металлургического комбината, Новороссийского и Северо-Западного пароходства. В общем, получил весомые плоды от участия в политике и счел, что пришла пора пользоваться ими (по последующим оценкам журнала «Форбс», Потанин стал самым богатым человеком в России) [149]. А для улучшения положения народа Ельцин заявил о выдвижении «молодых реформаторов». В правительстве был учрежден еще один пост «первого вице-премьера», он достался Борису Немцову.
На посту губернатора достижения Бориса Ефимовича были совсем не однозначными. Приватизации сопровождались страшными злоупотреблениями, расхищением значительных сумм, государственных кредитов, развалом многих предприятий [25]. Зато отмечались большие успехи в привлечении инвестиций («Аргументы и факты», 16.12.1996). Во многом благодаря личным связям Немцова с американцами. Например, своего помощника Бориса Бревнова сам губернатор познакомил с сотрудницей Международной финансовой корпорации США Гретчен Уилсон, и вскоре они поженились. Денежные вливания позволили развернуть несколько масштабных программ — более шумных, чем действительно полезных. А уж чем Немцов никогда не отличался, так это патриотизмом. В разгар боев в Чечне собрал в своей области миллион подписей под требованием вывода наших войск.
Зато либеральные СМИ очень настойчиво раскручивали его, пропагандировали блестящие «достижения». На посту первого вице-премьера Немцову были поручены реформы социальной сферы, жилищно-коммунального хозяйства, энергоснабжения, путей сообщения, антимонопольная политика. Одновременно его назначили министром топлива и энергетики. С собой из Нижнего Новгорода он перетащил двоих помощников. Сергея Кириенко и упомянутого Бревнова с женой-американкой. Первого поставил своим заместителем в министерство топлива и энергетики, второго — во главе РАО «ЕЭС», заведовать всеми энергосистемами России. А журналисты, телевизионщики, круто пиарили «молодых нижегородцев», внушая гражданам надежды на радужные перемены.
Хотя главным «достижением» Немцова в правительстве стала еще одна трескучая и пустая кампания — он бросил призыв, что российские чиновники должны ездить только на отечественных автомобилях (ведь у него и его компаньонов были интересы на Нижегородском автозаводе ГАЗ). Ельцин подписал соответствующее распоряжение. Немцов самолично провел в Люберцах открытый аукцион по продаже правительственных иномарок. Это начинание тоже широко рекламировалось, но… присутствовали всего 22 покупателя, были выставлены 52 машины, и большинство из них остались непроданными. Так и кончилось ничем, спустилось на тормозах.
А очередной удар «реформ» нацелился по армии. Она и без того находилась в бедственном состоянии. Расходы на оборону неуклонно сокращались, даже жалованье военным выплачивалось нерегулярно. Поставки нового вооружения практически прекратились — а на ремонт старого не хватало средств, запчастей. Боевые самолеты и вертолеты стояли на аэродромах, почти не поднимаясь в воздух, — на учебные полеты не было горючего, на расход вводили жесткие лимиты. Перед выборами Ельцин издал даже популистский указ, согласно которому к 2000 г. Вооруженные силы должны были целиком перейти на контрактную систему, с отменой воинских призывов. Разрабатывались и пропагандировались системы «альтернативной службы».
Министр обороны Игорь Родионов бился так и эдак, пытаясь препятствовать губительным новшествам. Но на заседании Совета обороны в мае 1997 г. Ельцин обвинил его в медленном внедрении «военной реформы» и отправил в отставку вместе с начальником Генштаба Самсоновым. На этом же заседании в Совет обороны были введены такие «военные специалисты», как Чубайс, Немцов и Юмашев. Новым министром обороны был назначен командующий ракетными войсками стратегического назначения Игорь Сергеев, но от него уже практически ничего не зависело. Ведь по-прежнему провозглашалось, что никакой вражды с Западом у нас больше нет и быть не может. Всего через несколько дней после упомянутого заседания Совета обороны Ельцин встретился в Париже с главами государств НАТО и генеральным секретарем НАТО Хавьером Соланой, 27 мая подписали «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности» между Североатлантическим Альянсом и нашей страной.
А в целом события выглядели парадоксально. 8–9 июля 1997 г. НАТО приняло решение о подготовке к приему в альянс Венгрии, Чехии и Польши. Расширение на восток становится реальностью! Но через неделю Ельцин подписал пакет указов о сокращении Вооруженных сил России почти на треть! С 1,7 до 1,2 млн. Опять покатилась волна увольнений. Ликвидировались воинские части, и в разных уголках страны оставались мертвые, заброшенные гарнизоны, военные городки, базы.
И все-таки уже начались некоторые перемены в политике России. Первые позитивные сдвиги были связаны с Евгением Примаковым. Это был высоко квалифицированный ученый, востоковед и экономист, академик. В свое время работал на Гостелерадио, был главным редактором вещания на арабские страны, но из-за конфликта с начальством из ЦК, с будущим «архитектором перестройки» Яковлевым, ушел оттуда. Стал собственным корреспондентом «Правды» и ТАСС на Ближнем Востоке, при этом выдвинулся в качестве видной фигуры советской разведки и тайной дипломатии. Был связан и с министерством иностранных дел, и с КГБ, выполнял поручения самого Брежнева, вел на неофициальном уровне переговоры с руководителями ближневосточных государств. Потом возглавлял Институт мировой экономики и международных отношений Академии наук. Примаков вошел и в окружение Горбачева, стал председателем Совета Союза Верховного Совета СССР.
После «путча» ГКЧП, когда меняли руководство КГБ, его назначили начальником Первого управления (внешней разведки). А когда КГБ разделили на части, он стал директором Службы внешней разведки. Поэтому как никто другой знал об истиной подоплеке западной «дружбы». Мы уже отмечали, что Примаков подавал сигналы тревоги об участии американцев в приватизациях оборонных предприятий, расхищении ими передовых технологий — хотя его доклады игнорировались. А дальше Евгений Максимович сменил Козырева на посту министра иностранных дел, и наследство ему досталось очень незавидное.
Примакову пришлось буквально отвоевывать даже здание МИД на Смоленской площади: в нем уже угнездились всевозможные коммерческие структуры, «совместные» центры с западными «специалистами». Новый министр выжил их, добился возвращения здания в полное распоряжение МИД. Ему довелось заниматься еще и материальным обеспечением дипломатов — они тоже нищенствовали! Уходили на другую работу или подрабатывали сотрудничеством с теми же иностранцами. Но Евгений Максимович был мудрым и взвешенным человеком. Он не стал открыто бросаться с бой против агентов влияния, окруживших Ельцина (хотя многое знал о них). Он начал проводить собственную линию исподволь, но систематически, планомерно. Капитально чистил дипломатическое ведомство от ставленников предателя Козырева, заменяя их своими кадрами, в том числе из разведки. Взялся менять и внешнеполитический курс России. От послушного следования в фарватере США к самостоятельной линии.
Для этого, в противовес Америке, Примаков принялся укреплять сотрудничество с Китаем, Индией — впоследствии его заготовки стали основой для создания БРИКС. Он внушал президенту и независимую политику России на Балканах, на Ближнем Востоке. Первым весомым достижением Примакова стала встреча Ельцина с лидером Китая Цзян Цзэминем в апреле 1997 г., подписание декларации о «многополярном мире». Это был уже вызов американцам, видевшим себя единственными распорядителями судеб планеты. В декларации Россия и Китай подчеркивали, что не признают чьей-либо гегемонии и политики с позиции силы (явный намек на США), выражали озабоченность расширением и усилением военных блоков (намек на НАТО).
Еще одним деятелем, работавшим в это время ради возрождения России, стал видный ученый, академик Андрей Кокошин. Еще в советское время под руководством академика Велихова он занимался разработками в рамках стратегического равновесия с США, ответных мер на программу «звездных войн» Рейгана. Теперь он отвечал в Академии наук за вопросы национальной безопасности. Он занимал должность первого заместителя министра обороны, потом был назначен секретарем Совета безопасности. Главная заслуга Кокошина — он спасал разгромленную оборонную промышленность. Под его руководством были разработаны первая Государственная программа вооружений, Концепция государственной политики по военному строительству.
Он курировал создание стратегического ракетного комплекса «Тополь-М» и добился по тем временам невероятного. Работу удалось завершить, новый комплекс был принят на вооружение в 1997 г. — впервые после гибели СССР. После этого Кокошин вместе с главой Роскосмоса Коптевым добился решения о разработке баллистических ракет «Синева» для атомных подводных ракетоносцев, о модернизации авиационных крылатых ракет Х-555, производстве новых — Х-101. Его усилиями стали создаваться ракетный комплекс «Искандер», бомбардировщик Су-34, новые боевые вертолеты и подводные лодки, высокоточное оружие, электроника военного назначения. В области внешней политики Кокошин был единомышленником Примакова, налаживал военно-техническое сотрудничество с Китаем и Индией, многократно ездил туда с рабочими визитами. Газета «Красная звезда» писала: «В трудные для Отечества 1990-е годы усилиями таких, как он, преданных своему делу профессионалов-государственников и был сохранен реальный суверенитет России» [87].
Но эти сдвиги пока были незаметными. А дипломатические усилия Примакова и других патриотических политиков нейтрализовывались окружением президента, сводились на нет его болезненной натурой, пьянством — которое после операции на сердце успешно возобновилось. Что ж, иностранцы очень хорошо научились пользоваться его пороком. Заместитель Госсекретаря США Строуб Толботт вспоминал в своих мемуарах, что при личных встречах с Клинтоном «Ельцин соглашался на любые уступки, главное — успеть между стаканами…» [114]. К Борису Николаевичу даже начали приставлять специальных советников, чтобы поправлять его, тормозить пьяные обещания. Но во время сложных переговоров о расширении НАТО на Восток «партнеры» непрестанно подливали президенту России, а потом Клинтон попросил «на минуту» удалить свиту. Посмотрел Ельцину в глаза своим проникновенным взором и попросил: «Борис, не слушай ты этих людей! Ты мне веришь?» Пьяный Борис поверил «другу».