Вместо ответа Костя зарядил ему подзатыльник, дал под зад пинка и зашагал вдоль по улице прочь, даже не заботясь о порванной штанине, сквозь которую виднелось расцарапанное в кровь колено, и держащемся на честном слове рукаве чумазой рубашки.

— Эй, друг, ты чего? — заковылял вслед за ним Илья. — Я же спас нас… Как лучше хотел…

— А вышло как всегда. Можешь не рассказывать, — бурчал Костя, не оглядываясь.

— Так ты остаться, что ли, хотел? В тюрягу снова угодить? Или к пришельцам на опыты?

— Нет, Зуев. Я домой вообще-то хотел… Хоть какая-то зацепка с этим Митькой была… А теперь что? Вернёмся — на месте расстреляют. И зачем ты в эти танки лезешь? Штирлиц хренов… Всё из-за тебя.

Илья открыл было рот, но спорить не стал, чтобы лишний раз не раздражать друга.

— А идёшь-то куда? — наконец поинтересовался он.

— Хоть куда, лишь бы тебя не видеть.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно, то властям сдаваться. Пусть вернут домой в обмен на Гену, мою квартиру, почку, тачку…. Тачка, блин! Зуев! Машина-то опять у них осталась! — Костя встал, как вкопанный, шморгнул перепачканным носом и уселся прямо на разбитый дорожный асфальт, прислонившись спиной к серому обшарпанному зданию.

— Ты ведь пошутил, да? — присел рядом Илья, испуганно поглядывая на друга.

Тот молчал и смотрел вдаль, где на фоне заходящего солнца в небо взлетали

искры, и поднимались сизые струйки дыма.