— Начинается, — припал к дальномеру Митька. — Сам побоялся показаться… Опять голограмма…
— Дай посмотреть! — оттолкнул его в сторону Илья. — Вы что же, против изображения в телике воюете? Конечно, Лидеру вашему по барабану! Проблемы негров шерифа не интересуют. — Илья вперил взор в огромный, нависающий над площадью монитор. Из-за дыма и колышущихся транспарантов было нелегко рассмотреть выступающего вождя, однако было видно, как на экране чересчур доброжелательное лицо с фальшивой улыбкой шевелит тонкими губами.
— Он же не дурак, под пули высовываться. — Митька заматывал свои дреды на затылке. — По камерам за реакцией народа наблюдает. Мониторит.
— Что там? — придвинулся ближе Костя с надеждой взглянуть, сколько ещё на площади полуобнажённых девиц.
— Да ничего особенного, — Илья уступил ему место лишь на пару секунд. — Рассказывает чего-то, жизнь райскую обещает… А по периметру вражеские танки… Ну-ка, — толкнул он локтем Костю. Сейчас я вам покажу, что такое настоящий протест. Вижу цель! Готовсь! Целься… Пли!!!
Прогремел выстрел, дёрнулся затвор. Костя упал на колени, а Митька застыл с открытым ртом, глядя на вошедшего в азарт и прикусившего от удовольствия губу Илью:
— Ты что, рехнулся?! — схватил он за шкирки Илью и оттолкнул в сторону. — Без приказа!
— А что приказ, тут стихийно… по ситуации, — начал оправдываться Илья.
— Митька, твою за ногу! — раздался из динамиков густой бас бородатого. — Ты что творишь, паршивец?! Монитор — вдребезги! Приказа не было!
Митька отключил радио и обречённо взглянул на друзей.
Снаружи поднялся невероятный шум, будто одновременно палили пушки и рвались гранаты. Толпа гудела, выли сирены.
— Урррааа! В атаааку! — Илья победно поднял вверх кулак, и танк лениво покатился вперёд. — Враг не пройдёт! За Родину! За Нарнию! За… — не успел он вспомнить, за что ещё главнокомандующие ведут в бой свои батальоны, как ужасный удар сотряс внутренности боевой машины. Сначала друзья решили, что попросту врезались в оградительный кордон. Но танк закряхтел и начал наполняться едким
дымом.
Откашливаясь и вытирая слёзы, друзья откинули тяжёлый люк и выбрались наружу. Из моторного отсека в синее небо столбом поднимался дым.
— Подбили малёк, — констатировал Илья и спрыгнул на землю, за ним последовал закрывающий модной инкосталевской рубашкой лицо Костя.
Тут происходило нечто невообразимое: со всех сторон гремели выстрелы, коптили дымовые шашки, шипели водомёты, люди в чёрных масках нещадно лупасили дубинками людей с ирокезами, а те, в свою очередь, пинали их в ответ ногами и украшенными кастетами кулаками. Военные с оружием наперевес заталкивали в ржавые автобусы орущих и царапающихся девушек, большая половина которых была топлесс. Но больше всего пугал несущийся на друзей вооружённый бородатый Игорёк, танк которого они так бездумно подставили под огонь.
Глядя на его перекошенную яростью физиономию, Илья схватил за полы пиджака друга и потащил прочь, чтобы затеряться в гуще событий и сбить бородача со следа. Вокруг орали, шумели и толкались, над головой пролетали камни и бутылки с зажигательной смесью. Два раза друзьям пришлось ползти сквозь дымовую завесу, пряча под пиджаками головы, и один — пригнувшись, убегать от мощной струи водомёта. Однако настоящая, всеобщая паника началась после того, как одна из полуобнажённых девушек пронзительно завизжала, бросив на землю транспарант и указывая пальцем в небо. Участники побоища тут же отвлеклись от своих дел и стали разбегаться в разные стороны. Даже защитники правопорядка принялись вышвыривать из машин лишних людей, чтобы схорониться там самим.
Подняв головы, друзья замерли в нерешительности: над полупрозрачным городским куполом металось несколько огромных серебристых дисков, рёв которых иногда заглушал толпу. Диски то удалялись, возносясь к верху и становясь маленькими, то снова с невероятной скоростью приближались, будто норовя пробить защитное поле, отчего купол дрожал и шёл рябью, словно от брошенного в воду камня. Митинг уже затухал и сворачивался сам по себе, словно перед общей угрозой эти конфликты и столкновения уже не играли никакой роли. Люди запрыгивали в уцелевшие танки и машины, в страхе разбегались по соседним улочкам и подъездам. Илья с Костей развили невиданную скорость, с которой бегать не приходилось ещё ни разу.
Грязные, закопченные и взъерошенные, они ворвались в тесный переулок.
— Ох, ни фига себе, — Илья остановился, чтобы отдышаться, и схватился за ноющий от непривычного бега бок, — еле ноги унесли!