– Для собачьего супа нет ростков бамбука, ползучего пырея, житника, кобелиных семян, – отрешенно заметил дядя. – Да и вкус средненький.

Я поперхнулся кляпом от возмущения. Мало того, что собираются съесть так, я еще, оказывается, и не вкусный. Вот перегрызу веревки, всех покусаю и сбегу!

– Но проучить надо, – продолжил дядя. – Чтоб надолго запомнил, что под одним парусом плывём. А то, этот заморыш за кусок мяса всех нас продаст.

– К ворожее не ходить, – подтвердил боцман.

Я протестующе завертел глазами, убедительно мыча в своё оправдание.

– Думаю, бросим его так. Путь неблизкий, пускай до Тролляндии правду говорит, жаба гальюнная.

Чича улыбнулся во всю мохнатую морду.

– Складно.

Я облегченно вздохнул. Подумаешь, посижу связанный. Ничего. Бывало и хуже.

Приняв решение, дядя ушёл, а вот боцман остался. Сев на его место, он подпер морду кулаками и уставился на моё отражение. Матросы собрались вокруг.

– Всегда хотел узнать… – задумчиво начал Чича, – когда превращаешься, всё тело увеличивается или нет? А то всякое болтают.

– Всё, что требуется для боя, – ответило отражение.

– Это смотря с кем воевать, – хитро проговорил боцман. – Слыхал, оборотни в брачный период перекидываются, правда?

Матросы радостно заржали.

– Брехня, – ответил мой двойник. – При превращении кровь приливает к мускулам и отходит от половых органов, поэтому в брачный период перекидываться глупо.

На этот раз ревели все. Боцман, команда и Оливье у штурвала. А я весь красный и связанный сидел на стуле. Лучше бы меня съели или выкинули за борт.

– А ты самку уже нюхал? – отсмеявшись, продолжил боцман.

– Нет, – отмахнулось отражение. – Я ещё не достиг половой зрелости. Ритуал не провели, у нас с этим строго.

Я закрыл глаза. Еще бы уши заткнуть, но руки примотаны к стулу.

– Разумеется, – ухмыльнулся Чича. – Давно хотел узнать, ты на луну воешь?