Над воротами старой башни отсвечивал магический символ ордена защитников: два перекрещенных огненных меча. Её давно не ремонтировали, от ворот сохранилась одна створка, разбитая стена просела, а местами и вовсе осыпалась.

В ночные дежурства молодой защитник едва дышал от страха. Сияющий диск поднимался из-за гор, медленно надвигался на заставу и тянул за собой опоры разрушенного моста. Когда-то виадук соединял пограничные земли, но пролёты обвалились и исчезли в бездонной пропасти между мирами. Хотя единственный путь давно пропал, по слухам, поглотители магии всё ещё прорывались, особенно во время полнолуния. Он не верил россказням, но в собственных глазах не сомневался. Громадные рога тьмой вспороли полный диск луны и загородили входную арку моста.

– Источник охрани! – прошептал молодой защитник и трясущимися пальцами схватился за оберег.

Он даже не подумал про заученные до одури заклятья, зато сразу вспомнил о кривом клыке оборотня. Лавочник говорил, что это верная защита от чудовищ из Закрытого мира. От прикосновения к тёплым пальцам мёртвый кусок кости задрожал, как живой, и погнал волны успокаивающей энергии вверх по рукам к самому сердцу. Накачал в него столько храбрости, что молодой защитник даже решился растолкать бородатого волшебника, притулившегося прямо у стены рядом с воротами. Тот вздрогнул и, проснувшись, проворчал сквозь зубы:

– Руки чешутся, заклинашка-очарывашка? – и многозначительно добавил, прочистив горло. – Завтра будешь картины на воде рисовать. Ремни из песка плести. Бурю в стакане устраивать! Я что-то забыл? Нет? Весь день с тебя не слезу, а то гляжу силёнки к ночи остаются.

– Смотри! – растеряв большую часть полученной от оберега смелости, всё же вскрикнул молодой защитник и вытянул свободную руку, указывая на перевал.

– Ась? – передразнил наигранно взволнованным голосом старший чародей. – Воинство зла надвигается?

Он щёлкнул пальцами и осветил предгорье огнём, так что искры заскакали по камням, разбрасывая меркнущие сполохи пламени. Лениво приставил ладонь ко лбу и скучающим взглядом окинул серые скалы. Скривился и повернулся к младшему колдуну.

– Ась? Каменные големы что попрятались?

– Поглотитель, – таращась на перевал, пробормотал молодой защитник.

– Ась… Кто? Совсем сдурел? Сказок наслушался? – разозлился бородатый волшебник и, закатив глаза, забормотал. – Архимаг меня развоплоти, за что мне это? – он сердито зыркнул на младшего. – Запомни раз и навсегда, граница закрыта! Мост разрушен! Они никогда не выберутся из того проклятого мира! – бородатый волшебник грозно наступал. – Что это у тебя? Зуб оборотня? Давай сюда! – он бесцеремонно вырвал оберег из рук младшего колдуна и щёлкнул его по носу.

– За что? – завопил тот и неловко замахал руками.

Он не успел отбить ворожбу или сплести защитное заклятье. Нос моментально опух, став лиловым. Из покрасневших глаз хлынули слёзы. Голова закружилась, а уши заложило. Но по-настоящему обижала не нежданно свалившаяся простуда, а то, что прозевал детские озорные чары.

– Доложу коменданту… – срывающимся голосом вскрикнул он.

– Ябеда! – усмехнулся старший чародей. – Мчи! Я тебе ещё перегара наколдую, для достоверности.

Младший колдун шмыгнул носом и, поджав дрожащую губу, побежал прочь от ворот к казарме. По дороге он дробил замшелые валуны воздушными молотами и бормотал бесполезные проклятья.

– Чаропшик, – скривился бородатый волшебник и облокотился о шершавую стену. – Кролика в колпаке не нашепчет, то колпак сгорит, то кролик облысеет. Зато как орк дремучий в обереги верит, – причитал он. – Слава мерещится. Чудища недобитые. Заклинашка-очарывашка!