– Судите сами, – он показал пальцем на слой осенней пыли, скопившийся на бортах и стеклах машины. – Видите, к дверям не прикасались, иначе остались бы видимые следы. Отпечатки только на ручке, за которую брался я, и… – он обошел машину кругом, – и на той, которую трогали вы. Нигде больше пыль не потревожена, а все замки, насколько я могу судить, целы. Значит, машину вскрыли профессионально, ничего не сломав, и аккуратно скрыв все следы. Если только исключить, что у них не было запасного ключа. У вас есть второй ключ от машины?

– Хрен его знает… Валяется где-то.

– То есть вы его не теряли? Тогда действительно, работал профессионал. Хулиганы просто разбили бы стекло.

– Тогда зачем это всё?

– Розыгрыш, угроза, предостережение, ритуальная мистификация… сложно сказать. Разрешите взглянуть? – он достал из кармана карандаш и осторожно подцепил им пучок волос.

– Насколько я помню курс криминалистики, – профессорским тоном продолжил он, – так могут выглядеть волосы с трупа через несколько месяцев, даже лет post mortem8. Но без экспертизы ничего нельзя сказать определенно. Волосы явно настоящие, но их могли состарить искусственно под воздействием определенных веществ или ультрафиолета. Вот это, – он показал на испачканный ремешок, – похоже на кровь, но вполне может оказаться ее имитацией, или, допустим, кровью животного с бойни. Вы уверены, что не хотите инициировать расследование?

Я представил, как буду давать объяснения полицейским дуболомам по поводу того, чем занимался накануне (особенно ночью), и помотал головой:

– Да фиг с ними… Чьи-то глупые шутки. Надо выкинуть все это поскорее из машины и ехать.

– Максим Викторович! – умоляюще посмотрел на меня Эльдар. – Позвольте мне самому этим заняться. Я ведь тоже, в некотором роде, следователь, и мне уже так надоело сидеть в аналитиках…

Я с удивлением взглянул на него.

– Н-ну, ладно… если тебе охота копаться в этой грязище, – я кивнул на изгаженное сидение.

– Спасибо! – расцвел он. – Но я не собираюсь копаться. По стеклу особо ничего не скажешь, так что можно взять лишь несколько кусочков для экспертизы. А вот это, – он потряс волосами, – наша главная улика. Я смогу организовать ее исследование. Может быть, получится выяснить, чьи это волосы по ДНК, а там и до разгадки недалеко.

Я с подозрением на него уставился. И здесь генетика. Догадался про трусы?

– А что касается «грязищи», как вы выразились, то я сейчас все устрою. Вас не расстроит, если вам придется подождать еще пять минут?

Я пожал плечами – спешить мне было некуда. Эльдар сбегал домой, благо, недалеко, и принес веник, совок, мешок для мусора, пинцет и несколько пакетиков поменьше – для сбора улик. Упаковал в них жуткий хвост и кусочки стекла. Потом на загляденье быстро вымел весь мусор из машины и отнес его в уличный бак. Я только диву давался – оказывается, этот лысый интеллектуал еще и руками работать может…

Наконец, мы тронулись с места. Эльдар объяснил куда ехать, и несколько минут мы провели в молчании. У меня не было никакого желания разговаривать, а мой спутник неподвижно застыл, неприятно вперившись взглядом в мое отражение в зеркале заднего вида. Потом он вдруг выдал такое, чего я никак не ожидал услышать:

– Не верьте матери, когда она говорит, что ей ничего от вас не нужно.

– Вот как? – пробормотал я, поглощенный дорогой. – А что же ей может понадобиться?

– Деньги и статус, что же еще. Она думает, что раз вы писатель, то богаты и вхожи в высший свет. Я полагаю, она намерена привязать вас к себе и использовать в своих целях.

До меня начал доходить смысл его слов. Что же, от Эльзы всего можно ожидать, и, по сути, ничего нового он мне не открыл. Удивительно, что он сам решил об этом заговорить, вот что.