Курт дружески похлопал друга по плечу и толкнул его дальше, по узким немецким улочкам, где Марк раньше ни разу не бывал. Оба снова молчали, улыбались, находились в приятных размышлениях. Каждому не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась слишком скоро.
– Ты как, – спросил его Курт, – еще держишься?
– Мне сейчас так хорошо, что даже не знаю, как это выразить словами, – ответил ему Марк.
– И не нужно, дружище! Это всего лишь начало, и дальше нас ждет еще много приключений на задницу. Ты, главное, больше доверяй мне. Ведь я уже успел многое попробовать на зуб и узнать, где истинный источник вечного счастья. Уж наша жизнь точно не должна быть заурядной липкой жижей, в какой подыхает великое большинство.
– Я бы и сам не хотел быть скучной заурядностью и считаю, что нам следует еще много чего в жизни перепробовать, – вторил Марк. – А затем можно и остепениться.
– Полностью согласен! Во мне давно уже витают мысли, что нужно сначала найти в жизни то, к чему именно стоит стремиться, и лишь потом добиваться этого. По-моему, это и называется «развить вкус к жизни», и именно к этому я склоняю тебя. Иногда слушай, что я говорю! Борись со своим внутренним голосом, поющим трусливые песенки и ограничивающим тебя в свободе. Его цель – оградить тебя от хлопот и опасностей. Потому он твой главный враг на пути к твоему будущему. А послушаешь его, останешься неудачником, каких везде навалом. Они вечно жалуются на свой дарованный отрезок жизни и… я таких просто презираю! Никому они, к чертовой матери, не нужны. Ни черту, ни богу.
– Согласен, – отозвался Марк. – Мне сейчас в голову пришло, что жизнь все-таки нужная штука и должна быть удовольствием. А то, что делаешь с удовольствием, – делаешь в лучшем виде.
– Правильно мыслишь, – распалился Курт. – И вправду весь этот мир строится на удовольствии. Тебя любят настолько, сколько удовольствия ты сам даешь окружающим. Будь ты кем угодно, пусть даже расклейщиком объявлений. Но если ты приносишь удовольствие людям своим разумом, своей работой, то тебя любят, тебя уважают и, конечно, вселенная благодарит тебя всем, чем захочешь.
– Хм… а это интересная позиция, – отметил Марк. – Мне почему-то сейчас трудно найти изъяны в твоей аргументации.
– И не ищи. Скорее всего, их не так уж и много. И будешь при этом выглядеть жалко, словно слушаешь оправдания двоечника по жизни. Вряд ли кто-то захочет ценить тебя за ужасы серого быта.
– Я все-таки не отстану от этого воззрения, хотя сейчас мне в голову ничего не лезет, а возможно, я просто не хочу, чтобы сегодняшние удовольствия прекращались, – несло Марка.
– Ну… у нас еще есть немного денег, – вспомнил Курт. – И мы даже можем спокойно выпить и посмеяться на одном квартирнике. Там же и переночевать, если что. Кстати, познакомлю тебя с интересными людьми, этакими королями андеграунда местного розлива. Музыканты, художники, барды и просто бездельники. Они живут и просто ловят кайф целыми днями. Нам нужно немного подучиться у них. Бывают там и не особо капризные дамы. Нередко они распаляются от теплоты человеческих чувств, всеобщего единения и нежности, льющейся с каждой дыры, а затем…
– Годится! – уверенно подхватил Марк.
– Тогда пошли!
– Так значит, получай удовольствие и умей доставлять его другим, – задумчиво произнес Марк.
– Именно так, мой юный ученик! Ты быстро растешь.
***
Остаток вечера был меньшим удовольствием для тела, но большим удовольствием для души. Их горячо встретили в маленькой тесной квартирке с выцветшими обоями и скромной меблировкой. Уют здесь как таковой отсутствовал, даже сказал бы, что там было просто по-студенчески скудно. Но все-таки те, кто бывал тут прежде, тепло вспоминал о проведенном времени.
Хорошо запомнились клубы тумана от сигарет и марихуаны, плотно висящего под потолком, и два больших белых бюста Сталину и Ленину, с повязанными на их шеях алыми пионерскими галстуками. Словно идолы былой эпохи, стояли они на низких, с любовью побеленных колоннах, перед красным гобеленом во всю стену. «Наши цели ясны, задачи определены!» – гласил коммунистический лозунг желтыми буквами на бархате, наверное, еще с шестидесятых.
Сегодня друзья познакомились c десятком других гостей. Все как один молоды, хотя бы душой, все свободолюбивы и немного повернуты на хипповой восторженной жизни. Вокруг журнального стола, заваленного окурками, бутылками и пачками сигарет, они всю ночь пели под гитару, шутили, смеялись и чувствовали себя как никогда счастливыми, как никогда самыми живыми, настоящими людьми.