Она включила настольную лампу и закрыла за собой дверь. Естественный свет никогда не проникал в холл, и это создавало гнетущее впечатление. Не спасал ни мамин узорчатый ковер на полу, ни темно-зеленые стены, плотно увешанные фотографиями, накопившимися за долгие годы. Теперь Мия больше не рассматривала их, когда проходила мимо.

Дверь спальни была распахнута настежь, и Мия увидела там маму в выцветшем пурпурном халате, обтрепанном по подолу и манжетам. Она держала перед собой руки, крепко сжатые в кулаки. Даже отсюда Мия видела, как побелели костяшки.

– Мам, что такое?

– О, Мия, – сказала мама с облегчением, подняв на нее глаза. Мия шагнула в комнату. Ее сестра лежала на односпальной кровати лицом к стене. – Она не хочет со мной разговаривать!

– Тогда оставь ее в покое, – потребовала Мия.

– Я не могу, – еле слышно пробормотала мама. Слова прозвучали так тихо, что Мия усомнилась, произнесены ли они вслух. Мамины глаза переполняли слезы, которые грозили вот-вот побежать вниз по щекам, а тонкие седые волосы были убраны под ободок, что означало – она либо только что встала с постели, либо собиралась ложиться.

– Джесс! – окликнула Мия сестру. – Не желаешь поговорить со мной?

Сестра не ответила и не пошевелилась. Тогда Мия взяла маму за руку и решительно вывела из комнаты.

– Пойдем, – сказала она. – Я приготовлю нам всем чаю.

Из маминого глаза наконец выкатилась слеза. Мия смотрела, как она вытаскивает платок из кармана халата и промокает свою кожу так бережно, что сердце разрывалось.

– Ты не обязана это делать, – сказала мама, ступая за Мией по коридору. – Ты не должна постоянно решать чужие проблемы.

– Ты же ведь не чужая. Ты моя мама.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – тихо продолжила мама. – Ты не должна так жить.

– И ты тоже. – Мия обернулась от кухонной двери. Мамино лицо пошло красными пятнами, тонкая кожа под глазами казалась почти прозрачной. Ее руки безвольно свисали, ладонь теребила скомканный платок. Сейчас было время, когда маме следовало бы отдыхать и ездить в путешествия на те небольшие деньги, что она скопила за долгие годы, а не тревожиться так отчаянно о старшей дочери.

Мия вдруг ощутила небывалое чувство вины за то, что не отправилась домой прямо с работы, – чувство вины, которое вскоре сменит волна гнева на их жизнь, дошедшую до такого.

Вторник, 14 мая

Опрос Мии Андерсон детективом-констеблем Эмили Марлоу после пожара, произошедшего в понедельник, 13 мая.

Марлоу. Вы можете сказать, где находились вчера между семью и девятью часами вечера?

Мия. Я была дома. Я имею в виду дом моей мамы.

Марлоу. Все это время?