— Катя, Катерина, Рина… — Небрежно пожимает плечом девушка. — Или тебе не нравится? — Чуть выпучивает глаза.

— Да нет, все нормально, — киваю я. — Меня так в школе называли.

— Рина? — опять переспрашивает Антон.

Ответила бы ему: «А ты думал, моей кличкой было Чудо в перьях?», — но как-то мне слегка не до стеба. Язык не поворачивается.

— Смотри, — берет все внимание на себя Алика, — тут платье, майка, шорты, брюки, блузка… На твой выбор. Могу еще шкаф потрясти.

— Нет, все нормально. Я возьму брю…

— Шорты с майкой, — не дает мне договорить Громов.

Сжавшись, послушно киваю и впервые натягиваю на лицо вымученную улыбку:

— Да, шорты с майкой. Вполне подойдет.

— Держи! — Алика протягивает мне одежду и выжидающе смотрит. — Тебя проводить в комнату для гостей?

Но рука Громова, уж больно туго обвившая мою шею, бесцеремонно и по-хозяйски, будто он сейчас меня придушит, вынуждает его сестренку заговорщицки улыбнуться.

— О, все поняла, не лезу. Пойду собираться. У меня сегодня аэробика.

Выпорхнув из гостиной, снова оставляет нас наедине.

Не дыша, жму к груди сумку и пахнущие свежим гелем для стирки вещи, считаю секунды своей жизни и жду, когда Громов меня отпустит. А он не спешит. Более того, приближается вплотную, своей крепкой грудью касается моего плеча, горячим бедром — ноги, и смакует мою дрожь.

Все… Я не выдерживаю… Слезы выплескиваются потоком. Зубы снова стучат. Я сжимаю челюсти, заглушая крик, которым безмолвно давлюсь. Пытаюсь вдохнуть носом, но эта проклятая рука на шее кажется удавкой. Не только перекрывает кислород. Она меня обжигает. Ощущение, будто кожа уже пузырится. Настолько мучителен контакт с этим безжалостным душегубом.

— Ри-и-ина, — выдыхает он мне в ухо. — Ты что же, напугалась, крошка?

Зажмурившись, трясу головой и бормочу:

— Антон, пожалуйста, не убивай меня. Умоляю. Я никому ничего не скажу. Я жить хочу. Мне всего двадцать один. Я жизни толком не видела. У меня еще даже мужчины не было. Я о любви мечтаю. О настоящей. О семье. О детях. Мир посмотреть…

— Эй-эй-эй, полегче, — тормозит он меня, ослабив плотное кольцо на моей шее. Разворачивает меня к себе, схватив за плечи и сдавив их своими железными пальцами. — Ты так жалобно просишь, что я готов сам на тебе жениться.

У меня нет сил поднять лицо. Глотаю слезы, не открывая глаз. Стою перед самим дьяволом и выпрашиваю пощады взамен на душу. Говорю же, только я могла в такое вляпаться.