— Четырнадцатый, дверь открыта, в доме тихо. Входим?

— Перекройте оба выхода из дома. Ждите нас, мы уже на развязке, — скомандовал Тайлер.

— Принято, — ответил патрульный.

— Нет времени ждать, объявляй перехват, — заключил из услышанного Логан, и Тай снова потянулся к рации.

Спустя пять минут детективы вошли в дом Росса, а он сам был объявлен в розыск. Слишком уютный дом для такого засранца. Светлый интерьер с семейным портретом над камином, на стенах детские рисунки в рамках. Холодильник, усеянный магнитами, напоминающими о семейных отпусках. Только разбросанные вещи не вписывались в эту картину идеальной жизни. Было очевидно, что дом покидали в спешке. Проведя поверхностный осмотр помещения, они не обнаружили ничего, что могло бы им помочь в решении очередной загадки или поимке Росса. Взгляд Логана зацепился за обгоревший кусок красной пластиковой папки в камине. Он присел на корточки и достал папку. Бо́льшая часть материалов из неё сгорела, но в углу мелким аккуратным почерком было написано имя: «Шарлотта Дэвис». Мать защитницы не могла знать о том, что из квартиры дочери пропала папка с делом, ведь она её никогда не видела. Теперь было очевидно, что Уильям Росс причастен к смерти Шарлотты. Рация снова зашипела.

Семейный минивэн Росса на предельной скорости летел по шоссе в сторону Ванкувера. За пределами штата ему было бы проще укрыться с женой и детьми, а ещё лучше было бы пересечь границу с Канадой до того, как его объявят в федеральный розыск. Уильям жалел, что ему пришлось втянуть в это семью, но он просто не смог оставить их. Ему всё ещё предстояло объясниться перед женой. Потому что он просто влетел в дом, сгрёб первые попавшиеся вещи, затолкал детей в машину и умолял жену саму сесть в неё, обещая рассказать всё по пути. Трое его детей были пристёгнуты на заднем сиденье автомобиля, а жена сверлила его лицо испуганным взглядом. Уильям всё ещё не знал, что он скажет семье. У него просто не было времени на то, чтобы выдумать стоящую легенду. Впервые в жизни ему было страшно. Страшно признаться своей семье в том, что он плохой человек, ведь тогда они перестанут любить его, а возможно, и вовсе перестанут называться семьёй.

— Милый, что происходит? Мне страшно, — не дождавшись объяснений от супруга, задала вопрос женщина.

— Я сделал кое-что для нашей семьи, но пришлось нарушить пару законов. Если меня ещё не объявили в розыск, то скоро сделают это, — помедлив немного, ответил Росс.

— Уилл, что ты сделал? — глаза супруги наполнились ужасом.

— Тебе лучше не знать, — обречённо вздохнул он.

— Отвечай, — голос его жены сорвался на крик. Никогда раньше она не повышала на него голос, тем более в присутствии детей. Уильям Росс кожей чувствовал, как теряет авторитет в своей собственной семье.

— Махинации, подкуп. Я хотел заработать побольше денег, чтобы купить тебе тот большой дом, о котором ты мечтала, — попытался объясниться детектив, умолчав о заказном убийстве.

Он даже подумать не мог, что всё так обернётся. Ведь самая главная улика против него, телефон Шарлотты, — была уничтожена им собственноручно. Он был уверен, что дело в шляпе, пока его напарник не сообщил, что в квартире убитой нашли её личный дневник. Уильям не мог знать наверняка, есть ли что-то в нём, но решил, что будет лучше перестраховаться. Если бы они ничего не нашли, то он бы точно выкрутился. Так же, как и другие копы, он получил сообщение на рацию. Фора была слишком маленькой, поэтому он выжимал всю возможную скорость из новенького минивэна. Он нервничал, перестраиваясь из ряда в ряд. Ему приходилось совершать опасные манёвры, чтобы успеть выехать из штата. Тут рация снова зашипела и прозвучал голос, сообщающий о перехвате и номер его автомобиля. Голос звучал глухо, как будто Уильям был в вакууме. Ещё никогда страх не был таким осязаемым. Виски сдавило, стало сложно дышать. Росс сильнее сдавил руль, чтобы не потерять концентрацию.

— Ты должен сдаться. Я уверена, что всё образуется, — пыталась вразумить его жена.

— Заткнись! — сорвался он. — Ты ничего не понимаешь!

Жена детектива закрыла лицо ладонями и горько заплакала. Дети, испуганные криком отца и рыданиями матери, последовали её примеру. Уильям обернулся, чтобы успокоить детей, но те его не слушали. Продолжали хоровое рыдание. Вернув внимание к дороге, он едва успел среагировать на поворот. Уильям резко выкрутил руль влево. Переднее колесо автомобиля оказалось на насыпи. Шорох гравия под колёсами минивэна звучал как приговор. Машину развернуло, и, сделав несколько оборотов, она оказалась в кювете. Никто больше не кричал и не плакал в их семейном автомобиле. Искорёженный металл, осколки лобового и боковых стёкол не оставили семье Росса ни одного шанса. Голоса смолкли, а на смену им пришла пустота. Уильяму Россу не удалось обмануть карму: он был сильно ранен, но остался жив. Росс застонал, правая рука не шевелилась, левой он с трудом дотянулся до замка ремня безопасности и с глухим звуком ударился о потолок машины. Глаза застилала красная пелена. Рукой он стёр кровь с губ, которая стекала ему на глаза, когда она висел вверх тормашками. Он попытался позвать детей, но понял, что кончик языка не слушается его. При ударе он почти полностью откусил его. Превозмогая боль, Росс подполз чуть ближе к жене: из её груди торчал обломок металла, который вошёл ей прямо в сердце. Дети были почти невредимы, лишь небольшие порезы от разбитого стекла на их маленьких личиках беспокоили Росса. Он снова протёр глаза от крови и заметил, как неестественно болтаются их головы. Лишь тогда на него снизошло страшное осознание: он убийца своих детей. Их хрупкие шейные позвонки просто не выдержали силы удара. Росс заплакал, дорожки слёз смывали кровь с его лица, но не с его рук. Ему пришлось заплатить самую высокую цену: валютой служили жизни всех членов его семьи. Они стали невинными жертвами алчности и трусости детектива Росса.

Рация Тайлера снова зашипела из кармана.

— Двадцать третий. Отбой по плану-перехвату, — раздался шершавый голос из динамика.