— Я скучала по тебе, Колин.

Он где-то читал, что у каждого человека в жизни бывает встреча с самым близким и бесценным человеком, о которой ты вспоминаешь потом, в трудные минуты, и тебе становится легче. Для него это была Катерина. Почему-то ни церковь, ни Бог не смогли занять ее место в его сердце.

Она придвинулась ближе:

— Тибор сказал поступать, как велела Мадонна. Что это значит?

— Понятия не имею.

— Но ты можешь узнать.

Мишнер понял ее и вытащил из кармана конверт с ответом отца Тибора.

— Я не могу его открыть. Ты же знаешь.

— Почему? Мы купим другой конверт. Климент ничего не узнает.

Сегодня он и так не смог устоять перед искушением, прочитав письмо Климента.

— Зато я буду знать.

Он понимал, что отказ звучит неубедительно, однако спрятал конверт обратно в карман.

— Климент сделал из тебя верного слугу, — съязвила Катерина.

— Он Папа, и я уважаю его.

Ее лицо приняло хорошо знакомое ему выражение.

— Неужели ты живешь только для того, чтобы угождать папам? Ты, Колин Мишнер?

В последние годы он сам часто задавал себе этот же вопрос. Для чего он живет? Разве шапочка кардинала — предел его стремлений? Чтобы всю жизнь бесцельно носить алую мантию и принимать оказываемые ему почести? Вот такие, как отец Тибор, действительно занимаются тем, чем и должны заниматься священники. Мишнер снова вспомнил руки приютских детей и ощутил отвратительный запах их отчаяния. В нем шевельнулось чувство вины.

— Знай, Колин. Я никому не скажу ни слова.

— Даже Тому Кили?

Он тут же пожалел, что не сдержался.