Катерине чуть не стало плохо, когда она увидела входящего в лечебницу отца Амбрози. Она сразу заметила, что на его черной шерстяной сутане появились алая окантовка и красный пояс. Ему пожалован сан монсеньора. Петр II не стал тянуть с раздачей наград.
Мишнер ждал в палате. Все проведенные анализы дали неплохие результаты, и врач обещал выписать его завтра. Днем они собирались улететь в Бухарест. Но появление Амбрози здесь, в Боснии, не сулило ничего, кроме очередных неприятностей.
Они столкнулись на лестнице. Он явно поджидал ее.
— Я слышал, отец Мишнер чуть не погиб.
Катерина нахмурилась. Ей было неприятно его показное проявление участия, поскольку Амбрози явно играл на публику.
— Да идите вы к черту, Амбрози, — вполголоса сказала она. — Этот источник высох для вас.
Он осуждающе покачал головой и мерзко улыбнулся:
— Любовь все преодолевает. Ладно. У нас больше нет к вам никаких просьб.
Но у нее были.
— Я не хочу, чтобы Колин узнал что-то о нашей сделке.
— Еще бы!
— Я сама ему скажу. Вы поняли?
Он не ответил.
Десятое откровение, записанное Ясной, лежало у нее в кармане. Ей хотелось достать лист с текстом и ткнуть его в лицо Амбрози, но этому напыщенному хаму явно нет дела до воли небес. Никто никогда не узнает, действительно ли это послание Богоматери или всего лишь бред женщины, искренне верящей, что она стала орудием божественного промысла. Но Катерина хотела понять: каким образом церковь с Альберто Валендреа во главе смогут истолковать десятое откровение, особенно после того, как они признали предыдущие девять посланий из Меджугорья?
— Где Мишнер? — безучастно спросил Амбрози.
— Что вам от него надо?
— Мне ничего, а у Папы есть к нему дела.
— Оставьте его в покое.
Она старалась держать себя в руках, но гнев прорывался наружу против воли.