— А что вы мне сделаете? Заключите в тюрьму? Лишите собственности? Отнимете титул? Сейчас не Средние века.
Стоящий рядом кардинал выглядел растерянным. Это был один из его преданных сторонников, так что Валендреа было нужно продемонстрировать свою силу.
— Я накажу вас позже, Нгови.
— А Господь накажет вас.
Африканец повернулся и удалился прочь.
Но Валендреа не собирался лишать себя триумфа. Он повернулся к оставшемуся кардиналу:
— Идем, ваше преосвященство?
И вышел навстречу лучам солнца, протянув руки в сторону толпы, шумно приветствующей его.
Глава LV
Мишнеру стало лучше. Зрение прояснилось, перестали болеть голова и желудок. Теперь он увидел, что лежит в квадратной палате с бледно-желтыми стенами. Тюлевые занавески на окне пропускали свет, но сквозь них ничего не было видно, тем более что оконные стекла густо закрашены.
Катерина ушла проведать Ясну. Врач ничего не рассказывал, но Мишнер надеялся, что с ней все в порядке.
Дверь открылась.
— Она жива, — сказала Катерина. — Вам обоим повезло. Отделались синяками. — Она подошла к кровати. — И есть еще новости.
Мишнер взглянул на нее, радуясь, что снова видит ее лицо.
— Валендреа стал Папой. Я видела по телевизору. Он произнес речь на площади Святого Петра и призвал церковь вернуться к истокам. И кстати, только представь себе: он выбрал себе имя Петр Второй!
— Меня все больше и больше тянет в Румынию.
Она попыталась улыбнуться.